Не вписан — не существует. Детям погибших в зоне СВО военных положены миллионы рублей. Почему получить их могут не все?

Детям погибших в зоне специальной военной операции (СВО) военных положены миллионы рублей от государства — но получить их могут не все. Без каких-либо проблем добиваются денег те, кто был внесен в личное дело бойцов еще до их отправки на фронт. Остальные массово сталкиваются с бюрократическим барьером, рассказал «Ленте.ру» адвокат Максим Гребенюк. Без поддержки оказываются, в частности, дети, родившиеся после гибели отцов на СВО, а также внебрачные дети с формальным прочерком в графе «отец». И хотя Верховный суд признал право таких детей на выплаты, на практике им часто отказывают, ссылаясь на исчерпанный бюджет. Почему так происходит и как матери годами ведут изматывающую борьбу за справедливость — в материале «Ленты.ру».

«Он очень долго имя выбирал»

Дочь 21-летней Алсу Бикбулатовой родилась через несколько месяцев после гибели отца на СВО. Родители не успели зарегистрировать брак, и теперь семья погибшего отказывается признавать девочку. Алсу снимает квартиру в Уфе вместе с сестрой и ее мужем и в одиночку воспитывает дочь.

«Мы с Робертом, отцом дочери, познакомились еще в школе, — рассказывает Алсу. — Он был чуть старше. Наши семьи жили в соседних поселках Благовещенского района Башкирии. Встречались больше года, а потом поссорились и расстались. Были слишком молоды и глупы».

После школы Роберт уехал в Сургут, работал в супермаркете, однако потом вернулся в родную Башкирию. Осенью 2022 года его мобилизовали. Получив повестку, Роберт разыскал Алсу в соцсетях, и между ними вновь вспыхнули чувства. Они начали переписываться, подолгу разговаривали по телефону, а в редкие отпуска Роберта практически не расставались. Оба мечтали о ребенке.

В феврале 2024 года, во время очередного отпуска Роберта, Алсу забеременела. «Роберт обрадовался, когда узнал, что все получилось, — вспоминает она. — Всем рассказывал, что скоро станет отцом».

В мае 2024 года Роберт сообщил, что их подразделение переводят на передовую, а его самого — из снайперов в штурмовики. «В последний раз я разговаривала с Робертом по телефону 29 июня, — продолжает Алсу. — Он специально позвонил, чтобы попрощаться. Сказал, что завтра их направляют на задание, с которого он почти наверняка не вернется. Сказал, что любит меня, и попросил назвать дочку Варей. Он очень долго выбирал имя. Говорил, что оно будет красиво сочетаться с отчеством».

Будущие родители тогда еще не знали пол ребенка, но были уверены, что родится дочь. После того звонка связь оборвалась. «Я не могла ни о чем думать, — говорит Алсу. — Все валилось из рук, пришлось уволиться из магазина, где работала».

Единственное, на что хватало сил у беременной Алсу, — постоянно проверять украинские группы, где выкладывали видео боев с дронов. На одном из роликов она увидела Роберта — опознала его по браслету, подарку сестры.

С 1 июля 2024 Роберт числится пропавшим без вести, его тело так и не удалось эвакуировать. 2 декабря 2024 года он стал отцом. Беременность Алсу была тяжелой — резус-конфликт, угроза ранних родов, но Варя родилась в срок.

Борьба за отцовство

Отношения с родителями Роберта у Алсу складывались хорошо, но после рождения ребенка все изменилось, отмечает она. «Вероятно, они посоветовались с юристами и поняли, что признание отцовства повлечет за собой выплаты», — предполагает молодая мать.

Мать Роберта использовала против матери своей внучки даже тот факт, что, вопреки прогнозам врачей, преждевременных родов у нее не случилось. Теперь Алсу вынуждена через суд доказывать, что Роберт — отец ее ребенка. «После рождения Вари мы с матерью Роберта, Альфией, сдали тест ДНК, — рассказывает Алсу. — Результат показал вероятность отцовства 99,9 процента. Однако в суде родители Роберта отказались признавать эти результаты, сославшись на то, что анализ сделан в коммерческой клинике, и потребовали назначения судебной экспертизы.

Этот процесс тянется почти год. Суд трижды пытался провести экспертизу, но каждый раз возникали проблемы: то выбранная клиника не проводила такие анализы, то медучреждение закрылось, а в последний раз экспертиза не удалась из-за плохого качества биоматериала.

«Отец Роберта, Ильфир, ведет себя на заседаниях странно, — делится Алсу. — На любой вопрос о ребенке он переводит разговор на деньги. Говорит: "Если это моя внучка, буду помогать деньгами". Но их семья Варей не интересуется — Ильфир приехал только один раз, когда ей был месяц, и то на полчаса».

Алсу также сообщила, что мать Роберта, воспользовавшись сим-картой, оформленной на его брата, получила доступ к его Telegram и удалила всю их переписку, которая велась с 2021 года. Однако у нее сохранилась переписка в других соцсетях.

Правовая коллизия

«Основанием для отказа служит формальный подход: ребенок не был вписан в личное дело военного, — поясняет адвокат, управляющий партнер специализирующегося на военных делах адвокатского бюро «Гребенюк и партнеры» Максим Гребенюк. — По сложившейся практике, право на выплаты имеют только те члены семьи, которые были указаны в документах военнослужащего при его жизни. Поскольку на момент гибели отец уже был исключен из списков части, ребенок, родившийся после этого, формально не попадает в категорию членов семьи военнослужащего».

Адвокат отмечает, что эта проблема носит массовый характер: «Подобные случаи встречались и до СВО, но они были единичными. Сейчас, в связи с масштабами, вопрос стал особенно актуальным. Мы активно занимаемся поиском женщин с подобными ситуациями и оказываем им юридическую помощь».

С внебрачными детьми, у которых в свидетельстве о рождении стоит прочерк в графе «отец», ситуация еще сложнее. Им нужно сначала установить отцовство. Если родственники погибшего отказываются сдавать ДНК, биоматериал ищут в моргах или используют образцы, сданные военнослужащим перед заключением контракта. Затем назначается генетическая экспертиза. После установления отцовства выдается новое свидетельство, с которым нужно обращаться за выплатами. Этот процесс занимает месяцы, а в некоторых случаях — годы.

Ущерб бюджету

Татьяна и Роман познакомились в 2010 году, через год у них родилась дочь Даша. Они не состояли в браке и в графе «отец» у Даши стоял прочерк. Позже Татьяна вышла замуж за другого мужчину, а Роман женился, у него появилась еще одна дочь.

По словам Татьяны, с Дашей родной отец контакты практически не поддерживал. «Никакого общения с ней он не искал, не помогал ничем, никакие подарки на праздники не дарил, — вспоминает женщина. — Если бы он хотел, то я бы не препятствовала, но увы».

В 2023 году Роман заключил контракт с Псковской десантно-штурмовой дивизией и в январе 2024 года погиб в зоне СВО. Выплаты получили его мать, жена и вторая дочь — те, кто был указан в личном деле. Татьяна через суд установила отцовство, но в приказ командира о производстве выплат ее дочь включить не успели. Деньги поделили между тремя родственниками, сведения о которых были личном деле Романа на момент его гибели.

Попытки мирно договориться с родственниками погибшего ни к чему не привели. По словам Татьяны, они категорически отказывались от диалога. Особенно сложно складывались отношения с матерью Романа: женщина знала о существовании внучки, но не выражала никакого желания с ней встретиться.

«Она высказывалась обо мне крайне негативно, хотя мы лично даже не были знакомы, — вспоминает Татьяна. — Ее сын, отец моей дочери, так и не организовал нашей встречи, хотя я была не против. Впервые я увидела его мать только в зале суда, на процессе об установлении отцовства, и там же она устроила мне публичный скандал. Не понимаю причин такой неприязни».

Тогда адвокаты подали новый иск — к командованию воинской части с требованием признать отказ в выплатах незаконным. «Представители части и Минобороны пытались убедить суд, что выплата уже распределена, а дополнительные выплаты не предусмотрены и нанесут ущерб бюджету, — говорит Гребенюк. — Наша позиция заключалась в том, что отказ возможен только в том случае, если лицо не относится к категории получателей, а забота о детях погибших участников СВО — приоритет государства».

В результате Псковский городской суд признал отказ командования незаконным и обязал его устранить нарушения прав ребенка. «Ситуация постепенно начинает меняться, — продолжает адвокат. — Складывается судебная практика, поддержанная Верховным судом. Если ребенок имеет право на выплату, Министерство обороны обязано ее произвести, даже если это приведет к перерасходу бюджетных средств. Права ребенка превыше всего».

Безотцовщина

Ситуация с «неучтенными» детьми расколола сообщество родственников участников СВО. Военблогер Анастасия Кашеварова, одна из основателей движения «Второй фронт», посвятила отдельный пост проблеме так называемой безотцовщины — случаям, когда отцы при жизни не вписаны в свидетельства о рождении своих детей. Она утверждает, что такая практика носит массовый характер, и обвиняет женщин в сознательном отказе от официального установления отцовства ради получения льгот для матерей-одиночек. Блогер призывает ввести штраф за такие действия и ограничить право неофициальных жен бойцов СВО на выплаты.

Эта позиция находит отклик. В чатах для родственников военнослужащих пользователь Олег возмущается: «Должен появиться закон против таких хитрых проходимок! Если мать не признавала отца ребенка в определенный период, значит, и выплаты ей не положены».

Однако многие призывают к более взвешенному подходу: отец тоже мог установить отцовство, но не сделал этого, указывает пользовательница Ирина Николаевна. «Мать понять можно, — пишет она, — а вот отца — невозможно. Зная, что есть ребенок, и уходя на СВО, ничего не предпринять — значит, преследовал свои цели».

Трудности пересчета

При отсутствии брака и доброй воли родителей установить отцовство можно только через суд с проведением ДНК-экспертизы, часто в принудительном порядке, говорят юристы. Однако эта процедура требует значительных средств и юридической грамотности.

Каждое новое обращение «неучтенного» ребенка создает ситуацию двойного расходования бюджетных средств, подчеркивают эксперты. «Лица, позже заявившие о своих правах, могут требовать от Минобороны причитающиеся им выплаты, — поясняет юрист, советник адвокатского бюро «Слово и дело» Денис Хмелевской. — Размер выплаты пересчитывается исходя из общего количества законных получателей. В результате ранее произведенные платежи оказываются избыточными и их получатели должны вернуть разницу».

При этом юрист признает, что требование к семье погибшего вернуть часть полученных средств может восприниматься как кощунственное. «Насколько мне известно, президент России проинформирован о сложившейся ситуации и в настоящее время разрабатывается механизм, позволяющий производить корректировки выплат без требования возврата средств», — отмечает Хмелевской.

До введения такого механизма вопрос о взыскании излишне выплаченных сумм будет решаться Минобороны в индивидуальном порядке, предполагает эксперт. При этом право поздно заявивших наследников на получение выплат уже подтверждено судебной практикой.