«Конец ужасной эре Гитлера» 80 лет назад начался суд над нацистами в Нюрнберге. Какую роль в нем сыграл СССР?

80 лет назад, 20 ноября 1945 года, началось главное заседание Нюрнбергского процесса — «суд народов», «процесс шести миллионов слов», осудивший главных нацистских преступников, идеологию нацизма и его преступные организации — СС, СД, гестапо. Это событие, происходившее во Дворце правосудия города Нюрнберга, который некогда был одной из главных сцен нацистских партийных съездов, стало символической точкой в масштабнейшем мировом конфликте. «Лента.ру» рассказывает, каков был вклад СССР в суд народов и какие разногласия возникали между вчерашними союзниками.

«Руденко застрелил Геринга»

«Нацист номер два» Герман Геринг на заседаниях Нюрнбергского суда вел себя весьма нагло, или, правильнее сказать, вызывающе. Возможно это была реакция психики политического мегаломана на выход из наркотического сна, в котором он провел большую часть войны.

С иглы его снял начальник охраны, полковник армии США Бертон Эндрюс. В благодарность Геринг почти каждый вечер внушал Эндрюсу, какое тот ничтожество по сравнению с ним, бывшим рейхсмаршалом Третьего рейха. В ответ Эндрюс называл Геринга «неблагодарной толстой свиньей».

Что касается «толстой»… За время пребывания в плену Геринг похудел со 127 до 90 килограммов. Отказался от экстравагантных кителей, которые ему в зените его славы шили чуть не каждый день. Облачился в сапоги и галифе с генеральскими лампасами. Но принять смиренно собственную участь было выше его сил. Теперь он сравнивал себя с Наполеоном.

Если тюремщик Эндрюс мог все это безропотно снести, государственный обвинитель от СССР Роман Руденко был намерен вывести «нациста номер два» и его подельников на чистую воду. Допросы он вел бескомпромиссно, контратаки обвиняемой стороны отражал убийственными доводами. В самый неожиданный момент вызывал таких свидетелей обвинения, которых обвиняемые считали покойниками, надеясь, что они унесли все тайны в могилу.

Руденко был хлыстом, который усмирял пыл любого забывшегося нацистского хищника. Когда советский обвинитель закончил допрос Иоахима фон Риббентропа, Геринг лишь задумчиво протянул:

Но в марте 1946-го, когда Нюрнбергский процесс был в самом разгаре, некстати выступил с антисоветской и антироссийской речью в американском городке Фултон бывший премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль. Американские газеты запестрели заголовками вроде «Объединяйтесь, чтобы остановить Россию».

В контексте нарастающего противостояния, о котором свидетельствовала Фултонская речь Черчилля, Герингу, вероятно, показалось, что ситуация может измениться. Подсластил пилюлю и еще один политический труп — Рудольф Гесс, сказавший Герингу: «Вы еще будете фюрером Германии». И тот даже поверил в это на какое-то время.

Видимо, даже бросив принимать наркотики, Геринг оставался в одурманенном состоянии. Он поверил, что сможет расколоть обвиняющую сторону. Стал вести себя еще наглее в зале суда, и однажды охраннику даже пришлось пригрозить ему дубинкой.

10 апреля 1946 в официальной армейской газете Stars and Stripes вышла сенсационная новость: «Советский обвинитель Роман Руденко в зале суда застрелил Германа Геринга». Уровень доверия этому печатному органу был очень высок. Исследователи называют эту газету аналогом советской «Красной звезды». По крайней мере, на один день шумихи хватило.

«Пулеметная очередь убийственных вопросов»

Вскоре, конечно, выяснилось, что это газетная утка. Глава секретариата советской делегации Аркадий Полторак, впоследствии выпустивший мемуары под названием «Нюрнбергский эпилог», очень возмущался низостью американских щелкоперов, прикрывавшихся американским знаменем и флагом и под этой маркой гнавших откровенную «желтуху». На что один невозмутимый американский журналист сказал:

Однако новость умудрились отработать еще раз, напечатав, что это не Роман Руденко, а председатель Международного военного трибунала (МВТ) лорд Джеффри Лоуренс, мол, выхватил из-под черной мантии револьвер и прервал мучения «нациста номер два». Поступило еще одно опровержение. Советская сторона с недоумением наблюдала все прелести западной журналистики.

Что бы ни твердила западная пропаганда того времени об ужасах советского судопроизводства, представить себе английского лорда, приканчивающего нацистского преступника контрольным в голову, намного легче, чем советского обвинителя в этой роли. И вот почему.

Еще во время войны, когда страны-союзники строили планы суда над нацистскими преступниками, британская и американская стороны выступали за бескомпромиссный вариант. Франклин Рузвельт и Уинстон Черчилль настаивали на том, чтобы суд был политическим, тогда все решалось бы просто: отлавливать нацистов, быстренько допрашивать и казнить.

Но Сталин настоял на том, чтобы процесс был именно юридическим и чтобы каждый преступник получил наказание конкретно за свои преступления.

«Если бы советская позиция не возобладала»

Эти нюансы благодаря западной пропаганде за прошедшие десятилетия стерлись, как и роль СССР в Нюрнбергском процессе. Но современные объективные исследователи и с запада, и с востока отмечают, что если бы СССР не настоял на своем, никакого международного военного трибунала не было бы.

Еще в 1942 году советское руководство начало думать о том, как в будущем судить нацистских преступников. Учредили Чрезвычайную государственную комиссию. С 1943 года на освобожденных территориях СССР проводились суды над нацистскими преступниками, было осуждено 252 человека, все было тщательно задокументировано. То есть в СССР отработали схему, которая потом будет действовать в Нюрнберге с 20 ноября 1945 по 1 октября 1946 года, — юридически выверенную, логичную, лишенную элементов произвола.

Британцам и американцам пришлось согласиться с убедительными доводами советской стороны, и на Лондонской конференции в августе 1945 года было принято решение учредить Международный военный трибунал в Нюрнберге.

Казалось бы, советской стороне, больше всего пострадавшей от развязанной Гитлером войны, не пристало церемониться с нацистами. Но все было не так просто.

«Кто платит, тот и заказывает музыку»

Уинстону Черчиллю приписывают фразу: «Нужно только рассчитать длину веревки и место, где ставить эшафоты».

Почему же британская и американская стороны изначально не хотели полноценного юридического процесса с соревновательностью сторон, разбором документов, прочими важными процедурами? Ведь это, по идее, демократично.

По мнению историка, британцы и американцы не хотели суда, поскольку опасались публичного разоблачения своего тесного сотрудничества с Третьим рейхом — по крайней мере до вторжения Гитлера в СССР. Это была очень скользкая тема. К тому же прежде в мировой истории не было подобных судебных процессов. Они опасались юридических и организационных трудностей: сложностей с привлечением свидетелей, масштаба проверки документов, длительного политического процесса.

Но после окончания Великой Отечественной и Второй мировой, в которой СССР также фактически поставил финальную точку, моральная сила как никогда была на стороне Советского Союза. Скрепя сердце союзники приняли условия Сталина.

И здесь возникала новая трудность. Сталин настаивал на том, чтобы Международный военный трибунал провел свои заседания в Берлине. Во-первых, это советская зона оккупации. Во-вторых, это символично: столица Германии — именно здесь советские солдаты водрузили над Рейхстагом красное знамя.

Однако в таком случае союзники, уступив в одном, оказались бы в заведомо проигрышной позиции и в другом. Если представить послевоенное геополитическое устройство как партию в шахматы, то СССР, сделав первый ход, фактически определил бы ход игры, оставив союзникам черные фигуры. Это означало бы не только потерю инициативы, но и постоянную оборонительную тактику, полную сложных решений в миттельшпиле — по крайней мере в имиджевом плане. Популярность СССР была и так высока.

Исследователи отмечают, что предчувствие грядущей холодной войны уже витало в воздухе, именно поэтому Фултонская речь Черчилля прозвучала в США параллельно с Нюрнбергским процессом. Некоторые представители советской стороны считали, что суд над нацистами следовало начать незамедлительно после подписания акта о капитуляции Германии. Каждый месяц, каждый день был на счету. Место проведения — принципиальный вопрос, но тут вмешались обстоятельства.

Американцы достали козырь, которого не было у СССР. Советская сторона отдала для победы все, страна была разорена и лежала в руинах. Советская экономика восстановилась лишь к началу 1950-х. США же за счет военных заказов не только вышли к 1945 году из Великой депрессии, но и удвоили ВВП до рекордных 228 миллиардов долларов. Проще говоря, благодаря войне сказочно обогатились.

И американцы, следуя формуле «кто платит, тот и заказывает музыку», сказали: на чьей территории будет проходить процесс, та сторона и будет его оплачивать. И предложили в качестве места проведения суда Нюрнберг, находившийся в американской зоне оккупации.

Нюрнберг, конечно, тоже имел символическое значение. Сегодня его позиционируют как город игрушек, пряников лебкухен и колбасы братвурст, как «сокровищницу Германской империи».

Но это еще и с давних времен символ германской экспансии. Некогда Нюрнберг носил неформальный титул столицы Священной Римской империи. Здесь Фридрих I Барбаросса мечтал о мировом господстве.

Для нацистов по крайней мере в течение десяти лет Нюрнберг был духовной столицей: с 1927 по 1938 год Гитлер и его Национал-социалистическая рабочая партия (НСДАП) проводили здесь «Имперские съезды немецкого народа».

Дворец правосудия был одним из немногих зданий, уцелевших в ходе бомбардировок союзников. Историки отмечают, что 2 января 1945 года на этот город площадью менее 35 квадратных километров было сброшено 6000 фугасных бомб.

Теперь город лежал в руинах, по улицам бегали крысы, под землей, в бункерах, где некогда хранились бочонки с пивом, прятались местные жители. Вероятно, среди них было немало нацистов, избежавших ареста. Это придавало дополнительное напряжение ситуации.

Центр старого Нюрнберга превратился в груды битых кирпичей и покореженных металлоконструкций, но обширный комплекс зданий Дворца правосудия, в котором будет работать Нюрнбергский трибунал, почти не пострадал. Это еще одна загадка истории.

Итак, все было решено. СССР настоял на проведении юридического процесса. США выбрали место проведения и финансировали сам процесс.

Нюрнбергский процесс как он есть

Это был суд над верхушкой Третьего рейха. Впервые в истории судили государственную систему в целом и каждого из ее представителей. По окончании Первой мировой войны подобная попытка предпринималась, но безуспешно. Теперь же Фемида настигла тех, кто считал себя безнаказанным, неприкосновенным, особенным. Как, например, Герман Геринг. Как известно, избежал суда Гитлер — он покончил с собой 30 апреля 1945 года, не дожидаясь ареста. На следующий день, 1 мая 1945-го, примеру фюрера последовал Геббельс. 23 мая 1945-го находящийся под арестом Гиммлер раскусил капсулу с цианидом, последовав за соратниками.

Отдуваться за них пришлось Герману Герингу, который ранее носил неформальный статус «нациста номер два». Теперь его называли «подсудимый номер один». В ходе суда он пытался свалить всю ответственность на мертвых представителей нацистской верхушки. И, как уже было сказано ранее, вел себя нагло, парировал обвинения американской стороны, пока за него не взялись советские юристы, намеренные довести дело до логического конца. К примеру, он оторопел и потерял всякое самообладание, когда советская сторона представила в качестве свидетеля обвинения фельдмаршала Фридриха Паулюса, взятого в плен под Сталинградом в 1943-м, которому вожди рейха тогда же устроили торжественные похороны без тела.

В этот момент один журналист сказал, что он «не удивится, если они покажут здесь и Гитлера», а Геринг воскликнул что-то вроде: «Призрак!» Писатель Борис Полевой, автор «Повести о настоящем человеке», работавший на процессе корреспондентом, назвал Паулюса «призраком, вставшим из сталинградских руин».

Но самое главное: показания Паулюса разбили в пух и прах самооправдания Геринга и его сообщников о том, что нападение на СССР было превентивным. Паулюс, человек компетентный в этом вопросе и посвященный во все планы Гитлера задолго до начала Второй мировой, обнажил все экспансивные намерения Третьего рейха.

Перед судом должны были предстать 24 нациста.

Также были осуждены такие преступные организации, как СС, СА, СД, гестапо. Соответственно, все члены этих организаций могли быть подвержены судебным наказаниям.

У этого события множество названий — официальных и неофициальных. Каждое из них отражает какую-то его грань.

Вот некоторые из них: «нюрнбергский эпилог», «суд народов», «нюрнбергский трибунал» «процесс шести миллионов слов», «суд истории», «суд над нацистскими преступниками».

«Судом народов» его называют, поскольку к четырем странам-обвинителям — СССР, США, Англии, Франции — по ходу дела присоединились еще 19 стран. «Процессом шести миллионов слов» его назвали из-за количества переведенных во время судебных заседаний слов.

По мнению исследователя Франсин Хирш, «нарратив о Нюрнбергском моменте не оставляет места неоднозначности». И тут можно с уверенностью сказать, что это даже не мнение, а истина.

Между обвинительными сторонами не было разногласий по поводу того, что нацизм — это преступная идеология, а все ее авторы и носители — преступники. Были разногласия в другом, и этих нюансов очень много, они описаны в тысячах книг. Уже в 1946 году, по возвращении из Нюрнберга, сотни его участников и наблюдателей взялись за написание книг об этом «суде народов». Это было первое приближение к пониманию масштабов суда.

Процесс начался 20 ноября и продолжался почти 11 месяцев. Состоялось 403 заседания, было заслушано более 240 свидетелей, рассмотрены сотни тысяч документов. В ходе следствия удалось собрать 690 ящиков документов по полторы тысячи страниц в каждом и около 200 тысяч письменных свидетельских показаний.

Суд не был актом быстрой мести, как того и хотел Сталин. Обвиняемые получили обвинительный акт на немецком языке и копии всех улик за месяц до начала процесса. Подсудимым были предоставлены полные процессуальные гарантии: право на личную защиту или на адвоката из Германии, вызов свидетелей, представление своих доказательств, дача показаний и допрос. В качестве доказательств фигурировали также публикации и выступления нацистских лидеров, фотографии, кинохроника. Многие обвиняемые приходили в ужас, когда им демонстрировали хроники, снятые при освобождении концлагерей. Они наконец посмотрели правде в глаза, и она им не понравилась, как не нравилась их собственная вскрытая сущность.

Судили по следующим пунктам: преступления против мира, военные преступления, преступления против человечности.

Зал № 600, самый большой во Дворце правосудия, где проходили заседания, вмещал 200 человек, для расширения пространства его сделали двухъярусным, оснастив надстройкой. Американцы заменили старомодные люстры на ультрасовременные люминесцентные лампы, поэтому многие заседающие предстали на фотографиях в черных очках — в зале был очень яркий свет.

Суд широко освещался. В здании протянули 200 километров телефонных кабелей, установили телеграфное оборудование. Американцы впервые в истории организовали систему синхронного перевода сразу на четыре языка (английский, французский, русский, немецкий) для 200 абонентов.

От каждой из западных сторон работал пресс-корпус, включавший до 200 человек. От СССР было представлено 45 человек, и в этот корпус вошли лучшие писатели и журналисты своего времени. Среди них были писатели Илья Эренбург (известный в числе прочего рефреном 1942 года «Убей немца»), Борис Полевой, драматург Всеволод Вишневский, любимый карикатурист Сталина Борис Ефимов, который изображал сидевших в зале нацистов в виде «отвратительных и примечательных зверей».

Риббентроп под кистью Ефимова предстал в виде крысы-гиены, из Кальтенбруннера вышла помесь обезьяны и стервятника, а Геринга он изобразил в виде слизня.

«Мы все были тенью Гитлера»

Нюрнбергский процесс был строго организованным мероприятием, но при таком количестве народа и таком кипении страстей обстановка вокруг и за пределами зала суда была опасно оживленной, хаотичной и, как отмечали некоторые советские журналисты, вечной пьяной. Вокруг шли какие-то торги, погоня за сенсациями.

За 11 месяцев случилось несколько загадочных смертей. 8 декабря 1945 года в центре города был убит советский ефрейтор Иван Бубен, а 22 мая 1946 года в арендованной квартире обнаружили мертвым помощника советского главного обвинителя Николая Зорю. Эти преступления так и остались нераскрытыми и представляют собой отдельные сюжеты во всей этой истории. Некоторые отмечали, что пространство города было переполнено ощущением опасности, в руинах всем чудились глаза непойманных нацистов. Это для понимания атмосферы в целом.

Динамика поведения обвиняемых менялась по ходу процесса. Геринг к одиннадцатому месяцу утратил всякую спесь и волю к жизни. Рудольф Гесс периодически разыгрывал шоу с амнезией. Некоторые нацисты, но их было меньшинство, раскаивались. В основном же все валили на Гитлера и на то, что приказы в Германии не обсуждаются. К примеру, Иоахим фон Риббентроп утверждал: «Обвинение предъявлено не тем людям. Мы все были тенью Гитлера».

Гитлеровский министр юстиции Ганс Франк, он же генерал-губернатор оккупированной Польши, сказал:

В основном же, как уже было сказано, обвиняемые пытались оправдываться, валить вину на Гитлера или на немецкий народ и так далее.

Справедливости ради стоит отметить, что большую роль в трибунале сыграл главный обвинитель от США Роберт Джексон. Его профессионализм отмечала и советская сторона. Он был не менее беспощаден, чем Руденко, на юридическом поле они были соратниками. Другое дело, что на политическом поле между ними существовала конкуренция.

Именно Роберт Джексон настаивал на проведении суда в городе Нюрнберге, поскольку получил от нового президента Гарри Трумэна указание провести трибунал так, чтобы США играли на суде ведущую роль и по итогам процесса выглядели в мировом общественном мнении как главная держава-победительница. Нужно сказать, что СССР все-таки удалось отстоять свой престиж, но с течением времени западная пропаганда практически стерла советские достижения в этом вопросе.

Итоги суда

По итогам Нюрнбергского суда СС, СД, гестапо и руководство Национал-социалистической партии Германии были признаны преступными организациями. Штурмовые отряды СА признать таковыми не удалось, что вызвало возмущение у советской стороны. Это решение было аргументировано тем, что после «ночи длинных ножей» и возвышения СС она уже не играла большой роли.

12 человек — Геринга, Бормана (заочно), Кальтенбруннера, Франка, Фрика, Штрейхера, Розенберга, Йодля, Кейтеля, Зейсс-Инкварта, Заукеля, Риббентропа — приговорили к смертной казни через повешение.

Исполнение казни было запланировано на 16 октября 1946 года после полуночи, они состоялись в малом гимнастическом зале во дворе Нюрнбергской тюрьмы.

Геринг умудрился за пару часов до казни принять яд, оставив записку: «Рейхсмаршалов не вешают, они уходят сами». Риббентроп перед повешением оставил записку: «Обвинение предъявлено не тем людям».

Мартина Бормана приговорили заочно, поскольку не знали, что он погиб еще 2 мая 1945 года, когда пытался скрыться из осажденного Берлина.

Функа, Гесса и Редера приговорили к пожизненному заключению. Фон Шираха и Шпеера — к двадцати годам, фон Нейрата — к пятнадцати, Деница — к десяти. Рудольф Гесс дожил в заключении аж до 17 августа 1987 года (и это при том, что во время процесса ходили упорные слухи, что у него рак желудка!).

Густав Крупп, один из магнатов, финансировавших войну, наказания избежал. Умер он в 1950-м. Избежал наказания и Ялмар Шахт, главный финансист Третьего рейха. Он умер в 1970 году.

Некоторые исследователи отмечают, что у избежавших возмездие нацистов были связи во влиятельных американских кругах.

Советская сторона была недовольна мягкостью некоторых приговоров. Но самое интересное — недовольно ими было и немецкое общество, в связи с чем разразились масштабные митинги с призывами казнить и остальных нацистов.

Благодаря Нюрнбергскому процессу в международную юридическую практику вошли такие понятия, как «преступления против человечности» и «подготовка агрессивной войны», а такие организации, как СС, СД, гестапо были навсегда признаны преступными.

Нюрнбергский процесс стал важнейшим событием XX века. Он не только подвел итоги первой половины столетия, но и определил международную юриспруденцию второй половины. Увы, холодная война и противостояние блоков многое изменило. Однако стоит помнить, что без СССР не было бы этого суда и что тогда, с ноября 1945-го по октябрь 1946-го, союзники были едины в намерении однозначно осудить нацизм.
И это им удалось.