Он отправился к озеру, чтобы немного порыбачить, а она ждала его сначала ночь, затем — дни, месяцы и годы. Мужчина, от которого она родила четверых детей, пропал без малого на десятилетие, а в их следующую встречу сказал, что впервые видит эту женщину. «Лента.ру» вспоминает историю простого торговца из США, который стал звездой местного телевидения и любимцем земляков — правда, до тех пор, пока они не узнали правду, которую сам он не помнил.
21-летняя Сюзанна Пейка не могла поверить своим глазам. Она приехала на проходившую в Чикаго выставку спортивных товаров по просьбе своего знакомого, выросшего в Акроне в штате Огайо — том же городке, что и она. Его звонок застал ее врасплох, а из его путаных объяснений она поначалу вообще ничего не могла понять.
Сюзанна никогда не интересовалась стрельбой из лука и уж тем более не собиралась покупать связанное с этим видом спорта снаряжение. Однако она все пристальнее всматривалась в мужчину с каштановыми волосами и тонкими усиками, рассказывавшего с помоста о преимуществах одной из моделей.
Один его глаз был закрыт повязкой, и у нее даже мелькнула мысль, не во время ли стрельбы он его повредил. Но в основном она думала, конечно, о том, как сильно этот человек похож на ее дядю. Сходство было настолько изумительным, что спустя несколько минут она была на все сто процентов уверена, что это он.
Вот только она была уверена, что ее дядя давно мертв.
Днем 15 мая 1957 года в Акроне была солнечная и теплая погода. Торговец кухонной утварью Лоуренс Бейдер, обитавший со своей женой в тихом и ничем не примечательном жилом районе города, решил, что грех пропадать такому славному деньку. У него не было никаких важных дел, нужно было только ненадолго съездить в Кливленд, но уж после этого Бейдер планировал вволю порыбачить. Эти планы не удивили его жену Мэри Лу, она и не ожидала ничего иного от мужа — заядлого любителя активного отдыха, хотя куда больше ему по душе была стрельба из лука.
Справедливости ради первую половину дня ее муж провел с ней в скромном семейном бунгало, играя с тремя маленькими детьми. Семья, которую возглавлял 30-летний Бейдер, ждала очередного пополнения — Мэри Лу была на пятом месяце беременности.
Около полудня Бейдер надел брюки и спортивную куртку, погрузил рыболовные снасти и небольшой чемодан в семейный понтиак и попрощался с женой, пообещав ей, что вернется поздно. Та все же предложила мужу из Кливленда отправиться сразу домой, а рыбалку перенести на другой день. Бейдер подумал немного и ответил: «Может быть, так и поступлю. А может, и нет».
Прежде чем поехать в Кливленд, он обналичил чек на 400 долларов и оплатил несколько счетов. Закончив дела в большом городе, он взял курс на хорошо знакомую ему лодочную мастерскую на берегу реки Роки-Ривер, впадающей в Эри — одно из Великих озер. Солнце к тому времени спряталось за плотными облаками, сгущавшимися на горизонте.
Когда он попросил владельца мастерской дать ему в аренду лодку, тот предупредил рыбака, что объявили штормовое предупреждение и мелководное коварное озеро Эри к вечеру, скорее всего, станет очень неспокойным, проявив худшие свои качества. Бейдер заверил собеседника, что вернется до темноты.
Обещание не встречать закат в лодке, данное владельцу мастерской, Бейдер нарушил, хотя в плавание отправился часа за четыре до захода солнца. Уже после наступления темноты его заметили патрульные береговой охраны, напомнившие рыбаку про грядущий шторм, но тот лишь отмахнулся. Они стали последними, кто видел его в тот день.
Когда Бейдер не вернулся домой, Мэри Лу забила тревогу. В полицейском управлении Акрона беременную женщину в слезах проигнорировать не могли. На следующее утро была начата поисковая операция, которая быстро дала результат: в восьми километрах от верфи нашли выброшенной на берег слегка поврежденную лодку. Внутри лежали весло, пустая канистра из-под бензина, два спасательных круга и рыболовные снасти. Ларри Бейдер и его чемодан бесследно исчезли.
Содержимое лодки свидетельствовало о том, что во время ночного шторма она не перевернулась. Полицейские задались вопросами, как именно отличный пловец Бейдер покинул лодку, в какой момент это случилось и почему он прихватил с собой чемодан. Они подозревали, что кто-то мог похитить его или даже убить из-за той пачки купюр в несколько сотен долларов — большие деньги для Америки 1950-х.
Но два месяца поисков не дали вообще никаких зацепок, а спустя еще два Мэри Лу родила четвертого ребенка. В 1960 году по ее ходатайству Лоуренс Джозеф Бейдер был официально признан погибшим.
Через три дня после исчезновения Бейдера более чем в 1100 километрах от озера Эри появился коренастый мужчина с тонкими, как карандаш, усиками. В город Омаха, расположенный в штате Небраска, он прибыл с небольшим чемоданом. Он был одет в брюки и спортивную куртку, а в руках держал путеводитель для барменов. Он начал ходить по местным барам, предлагая свои услуги. Владельцам заведений он представлялся бывшим ветераном военно-морских сил Джоном Джонсоном, что подтверждалось единственным имевшимся у него удостоверением личности — водительскими правами.
Спустя пару дней он наконец смог устроиться барменом в стейк-хаус «Росс» и сразу приглянулся новым коллегам. О себе Джонсон с заметным бостонским акцентом рассказывал, что там и провел детство, правда, настоящего своего имени не знает, поскольку был сиротой.
В приюте ему и дали имя Джон Джонсон, а другие дети называли его Фриц. По одной из версий — в честь персонажа популярного в 1920-1930-х комикса Katzenjammer Kids, по другой — из-за короткой стрижки, делавшей его похожим на немецкого солдата. В 17 лет он поступил на службу во флот, где и служил во время Второй Мировой войну. Демобилизовался Фриц только в 1957 году из-за хронических проблем со спиной.
Он избегал своей фамилии. Рассказывал, что с самого первого выписанного им чека использовал в качестве подписи свое прозвище, точно так же он поступал при оплате счетов. На самих чеках мужчина никогда не указывал точную дату, предпочитая ей времена года — просто писал «весна» или «лето», а за несколько дней до смены сезона ему звонила, чтобы напомнить об этом, сотрудница банка.
Впрочем, эти странности в поведении Фрица оказались далеко не единственными, в чем жители Омахи убедились, познакомившись с мужчиной поближе. Этому способствовала и его работа — бармен быстро заводил знакомых и друзей, а главное — девушек. Он обставил арендованную на пару с товарищем квартиру десятками старых подушек, практически полностью отказавшись от мебели. В ней нередко проходили зажигательные вечеринки, на которых рекой лилось шампанское.
Он носил вычурный кожаный берет и предпочитал общество самых очаровательных девушек города. Для особенно ярких свиданий он и его сосед использовали старый катафалк, купленный у канзасского гробовщика за 150 долларов и оборудованный внутри кованым столом, подушками и Буддой со множеством подставок под благовония. Городские власти выдали лицензию на использование холостяцкого катафалка в качестве «охотничьего транспортного средства».
Знакомые описывали его как яркого индивидуалиста, свободного от всяческих условностей, за что его и любили. Он всегда был в приподнятом настроении и широко улыбался. Он слушал классическую музыку и отменно проявил себя в стрельбе из лука, выиграв несколько региональных чемпионатов. Казалось, он питал отвращение к плохим новостям и долгое время отказывался читать газеты и смотреть новости по телевизору. Но, по-видимому, у него не было никаких забот и проблем, поэтому люди толпами шли к нему, чтобы излить свои тревоги.
Совершенно очевидно, что личности с таким полетом мысли в баре было тесновато. По ночам после смен он заглядывал на местную радиостанцию KBON, чтобы воспользоваться записывающим оборудованием и попрактиковаться в навыках вещания. Спустя два года, в 1959 году, он сменил барную стойку на микрофон и наушники, став полноценным диджеем.
Армия его поклонников увеличилась в разы, а сам он особое внимание уделял рекламе. Однажды он провел 15 дней, сидя в коробке на вершине 15-метрового флагштока, чтобы привлечь внимание к кампании по борьбе с полиомиелитом. Друзья дважды в день присылали ему мартини в молочной бутылке. Спустившись на землю, Фриц ощутимо хромал, за две недели у него выросла на удивление длинная борода. Приведя себя в порядок, он закатил очередную грандиозную вечеринку, проехавшись по городу в открытом кабриолете с толпой красивых девушек.
При этом Фриц в первые годы в Омахе отрицал даже малейшую вероятность того, что какой-то из его пассий удастся покорить его сердце и надеть на палец кольцо. К институту брака мужчина относился не просто неодобрительно, а даже с ненавистью.
«Он был просто одержим этим, — вспоминал его сосед по комнате. — Всякий раз, когда кто-то говорил ему, что собирается сыграть свадьбу, он восклицал: "Ах ты, дурак! Дурак!"».
Но в 1961 году эта участь постигла и его. Джону Джонсону приглянулась разведенная 21-летняя фотомодель из Чикаго Нэнси Циммер. У той уже была дочь от прошлого брака, а в отношениях с Фрицем родился еще и сын. Мужчина тем временем сменил радиостанцию на телеканал KETV-7, где стал ведущим и директором спортивных программ. В 1964 году на семью Джонсонов обрушилось несчастье — у Фрица нашли злокачественную опухоль, ему полностью удалили один глаз. Однако и в эти дни он сохранял присущую ему жизнерадостность и беззаботность. Когда в феврале 1965 года его позвали на выставку спортивного оборудования, чтобы он рассказал об экипировке для стрельбы из лука, он с радостью согласился.
Сюзанна Пейка не могла поверить своим глазам. Ее пропавший восемью годами ранее дядя стоял перед ней и был живее всех живых. Он заметно постарел, а на его глазу была повязка. Но Сюзанна была уверена в том, что видела своего дядю.
«Прошу прощения, — сказала она, — но разве вы не мой дядя Ларри Бейдер, который исчез восемь лет назад?»
Мужчина рассмеялся, хотя на самом деле вид у него был растерянный. Нет, он не был чьим-то дядей Ларри. Его звали Джон Джонсон, хотя он предпочитал прозвище Фриц. Он жил в Омахе, штат Небраска, где работал спортивным директором на местном телеканале. Он был вежлив, но тверд, а свою схожесть с каким-то Лоуренсом Бейдером объяснил недоразумением.
Сюзанна бросилась к телефону и позвонила семье. Двое родных братьев Лоуренса — Джон и Ричард — сели на самолет и вскоре прилетели в Чикаго. Увидев давно пропавшего родственника, они бросились к нему с объятиями, но Фриц был холоден. Он повторял, что не знает гостей и что он — не их брат.
Всего пару недель назад Фриц говорил своим друзьям, что его жизнь и не могла сложиться лучше, что он на седьмом небе от счастья и никогда не был так доволен собой. А теперь ему приходилось как заведенному повторять этим незнакомым ему людям одно и то же. И это даже начало вызывать у него раздражение — столь несвойственную для балагура и весельчака Фрица эмоцию.
В конце концов они предложили ему простой способ докопаться до истины — сдать отпечатки пальцев в полицейском участке Чикаго. Их можно было бы сопоставить с результатами дактилоскопии Бейдера, которую тот проходил, пока служил на флоте с 1944 по 1946 год. Досье ВМС не имеют срока годности и их никогда не уничтожают. Фриц охотно согласился, ведь так он наверняка отделался бы от набившей ему оскомину парочки.
Впрочем, некоторые сомнения в нем зародились. Журналистам он позднее расскажет, что голос одного из братьев был удивительно похож на его собственный, а с другим у них было поразительное сходство. Тем не менее, сдав отпечатки, он отправился домой, в Омаху. А на следующий день ему прямо на телестудию позвонил лейтенант полиции Чикаго Эмиль Гиз.
Исчезнув во время шторма на озере Эри, он появился за тысячу километров от него — с новой работой, новой женой, новым ребенком, новыми друзьями и, самое главное, с новыми воспоминаниями о первых 30 годах своей жизни.
«Я испытал физический шок в тот момент, — вспоминал позже Фриц о диалоге с чикагским полицейским. — До того момента я не сомневался, что я не Лоуренс Бейдер. Когда я услышал эти слова, будто с грохотом захлопнулась дверь, и кто-то сильно врезал мне по физиономии».
Тот разговор положил конец бурной, но прекрасной жизни Джона Джонсона, который стоял теперь перед необходимостью долго и мучительно распутывать паутину своего прошлого.
Несмотря на эмоциональный ад, в котором после той выставки спортивных товаров в Чикаго оказались две семьи и одновременно возглавлявший их человек, Бейдеру-Джонсону пришлось решать сугубо практические проблемы. Продавая кухонную утварь в своей прошлой жизни, он зарабатывал по 10 тысяч долларов в год, однако с 1951 года и вплоть до момента исчезновения он не платил налоги и не подавал декларации.
Финансовые претензии оказались даже у хозяина лодочной мастерской, судно которого Бейдер повредил в ночь своего исчезновения. Стоит отдать мужчине должное: он моментально начал переводить часть своей зарплаты Мэри Лу на содержание его же детей, которых он не помнил и чьих имен он даже не знал.
Ситуация с двоеженством тоже вышла неловкая. Раз мужчина оказался жив, то и его второй брак с Омахе должен быть признан недействительным. Но Нэнси поначалу говорила, что все равно останется с человеком, за которого она выходила замуж. С этим даже не планировала спорить Мэри Лу: она тогда же, в 1957 году, начала встречаться с другим мужчиной, и он незадолго до «воскрешения» Бейдера предложил ей руку и сердце, на что она ответила согласием. При этом официально развестись со все еще законным мужем она не могла, так как была католичкой.
«Я просто хотела бы, чтобы это было неправдой, — говорила Мэри Лу в первые дни после случившегося. — Мы уже приспособились, мы приняли его "смерть". Просто неправильно, что это случилось».
Лоуренс и Мэри Лу встретились лишь спустя полгода после того, как братья узнали Бейдера в Чикаго, — в августе 1965 года. Фриц настаивал, что не помнит ни саму женщину, ни знакомство с ней, ни женитьбу, ни создание семьи. Тем не менее его первая жена впоследствии отзывалась о встрече в положительном ключе.
К тому моменту Фриц уже был одинок. Его вторая жена Нэнси, несмотря на данные обещания, ушла от него, не сумев решить, правду ли говорит ее супруг о том, что не помнит своего прошлого, или же это был хитрый способ сбросить с себя жену и троих детей. Мнения в обществе — а телеведущий был относительно известен в Омахе — также разделились, и некоторые действительно считали его ловким мошенником.
Так решили и руководители канала KETV-7. Когда историю их сотрудника начали освещать крупнейшие издания Соединенных Штатов, они просто уволили его, не желая очернять собственный бренд. В итоге ему пришлось вернуться к той работе, с которой начиналось настоящее Джона Джонсона — он снова стал барменом. В заведении ему платили 100 долларов в неделю, но жить ему приходилось лишь на 30: 50 долларов он отправлял Мэри Лу, еще 20 — Нэнси.
Но главной проблемой двоеженца была, конечно, его память. Фактически все сводилось к одному вопросу: было ли его исчезновение в качестве Лоуренса Бейдера и появление в качестве Фрица Джонсона результатом необычного приступа амнезии или же это была просто искусная семилетняя мистификация, созданная человеком, жаждущим перемен?
«Ларри хотел быть гулякой и жизнелюбом, — вспоминает один из его соседей по Акрону. — Но жена, дети и все эти долги сковывали его. Может быть, он просто собрал вещи и сбежал?».
Некоторые детали жизни Бейдера в Акроне косвенно подтверждают эту версию. Его отец был одним из ведущих стоматологов города, а потому и семья его, в которой, помимо Лоуренса, были еще четверо детей, считалась известной и уважаемой.
Когда он был еще ребенком, большом дом Бейдеров в фешенебельном районе Акрона был постоянным местом встреч соседей. В этой беззаботной атмосфере дети и выросли, но, как полагают местные жители, не смогли на собственном опыте понять стоимость денег и научиться ответственному отношению к ним.
«Все дети всегда обращались к отцу, когда им нужны были деньги. Они были ужасно избалованы. Особенно Ларри. У него никогда не было ни копейки в кармане. Но он всегда оставался жизнерадостным дурачком, ищущим где-то горшочек с золотом», — рассказывал друг семьи Бейдеров.
В учебе Лоуренс тоже не преуспел. Из Университета Акрона он вылетел всего после одного семестра обучения, а преподаватели запомнили его авантюристом, скачущим от одной схемы зарабатывания денег к другой, но так и не добившимся особого успеха. Одной из главных причин его отчисления стало то, что он слишком мало времени уделял учебе и слишком много — небольшой закусочной, открытой им через дорогу от вуза.
При этом даже в те времена в нем отмечали некоторые черты гуляки и экстраверта, которым он окончательно дал волю в Омахе. Например, он любил шокировать товарищей тем, как с жадностью поедал курицу вместе с костями. К слову, он будет нередко повторять этот трюк и когда станет Джоном Джонсоном.
«Если бы кто-то из нашей компании повторил выходки Фрица с флагштоком или катафалком, то с ним бы больше никто никогда не заговорил», — говорил журналистам в 1965 году один из жителей Акрона.
Работа продавца кухонной утвари, хотя и приносила некоторый доход, но в роскоши Мэри Лу и ее дети точно не купались. А ведь необходимо было еще оплачивать счета, новую машину и проценты по ипотеке в 17 тысяч долларов. Видимо, из-за этого Лоуренс и перестал платить налоги, желая сэкономить. Не исключено, что накануне рождения четвертого ребенка ему начало казаться, что мир сжимается вокруг него и делает это слишком быстро.
Чтобы опровергнуть это популярное мнение адвокат Бейдера-Джонсона нанял специальную группу психологов и неврологов. Те десять дней обследовали мужчину и не нашли никаких признаков того, что Джонсон помнит хоть что-то о своей жизни в качестве Бейдера. Кроме того, у него не обнаружили никаких психических отклонений и вообще ничего, что могло бы объяснить эту странную амнезию.
Возможно, специалистам было бы проще докопаться до истины, если бы они могли узнать, что случилось с рыбаком в четырехметровой лодке на озере Эри в ночь на 16 мая 1957 года. Журналисты предполагали, что он мог пережить какую-то травму, которая стерла все его прошлое, после чего мозг мужчины создал что-то новое — просто чтобы заполнить возникшую пустоту. Ответы не удалось получить даже во время сеанса гипноза.
Возможно, со временем ему стало бы лучше, но этого времени у него не было. В мае 1966 года он обратился к врачу в Омахе с жалобой на сильную боль в животе — так вернулся рак, на этот раз атаковавший печень. Лоуренс Бейдер и Джон Джонсон прожили совершенно разные жизни, но умерли оба в один день — 16 сентября того же года, не дожив нескольких месяцев до сорокалетия.
Его смерть поставила вопрос о том, как почтить память человека с двумя личностями. В итоге поминальную службу по Джонсону провели в церкви в Омахе, а похоронен он был уже под именем Лоуренса Бейдера на семейном участке кладбища в Акроне.