В прокат выходит один из самых ожидаемых отечественных фильмов года — «Лермонтов» Бакура Бакурадзе. Принято считать, что в отличие от Пушкина с недавним «Пророком» и некоторых других классиков русской литературы, в последние несколько лет ставших героями байопиков, автору «Героя нашего времени» должно было повезти, ведь Бакурадзе — режиссер фильмов штучных, а не конвейерных. О том, действительно ли постановщику удалось сделать своего Лермонтова по-настоящему интересным, рассказывает «Лента.ру».
Неподалеку от Пятигорска Михаил Лермонтов (Илья Озолин) и Николай Мартынов (Евгений Романцов) готовятся к назначенной на вечер дуэли. Поэт задумчиво чешет пса и коня, купается в ручье и гуляет по лесу в компании друзей, ведущих себя, впрочем, как посторонние. Среди них — люди с фамилиями Пушкин (Дмитрий Соломыкин в роли Льва Сергеевича — младшего брата ранее убитого поэта) и Бенкендорф (Андрей Максимов), а также кузина Михаила Екатерина Быховец (Вера Енгалычева). Мартынов в то же время охотится и, не расставаясь с ружьем, любезничает с Эмилией Клингенберг (Софья Гершевич). Секунданты суетятся и безуспешно пытаются примирить оппонентов. Вечером Мартынов застрелит Лермонтова у подножия горы Машук, и пойдет дождь.
- Дата выхода: 16 октября.
- Страна: Россия.
- Продолжительность: 1 час 45 минут.
- Режиссер: Бакур Бакурадзе.
- В ролях: Илья Озолин, Евгений Романцов, Валерий Полиенко, Софья Гершевич, Андрей Максимов.
Михаил Лермонтов при жизни не умел себя вести, глупо шутил и хамил царю, за что был сослан на Кавказ, где и погиб в возрасте 26 лет
Слава «Луны русской поэзии» (в противовес солярному Пушкину) накрыла его спустя некоторое время — как только улеглась память о шутках, колкостях и выходках почти монтипайтоновского толка. Например, Михаил Юрьевич мог втихаря меткими ударами потрескать тарелки, а потом наблюдать, как они прямо в раковине при мытье превращаются в черепки. Или явиться на войсковые построения с гигантской (особенно относительно невысокого роста) шпагой, чтобы она с неприятным звуком волочилась по земле. Голос у Лермонтова тоже был неприятный. Согласно свидетельствам — скрипучий. В общем, если чему-то и может научить короткая и печальная биография поэта, так это сдержанности и умению выжидать подходящий момент.
Кадр: фильм «Лермонтов»
Режиссер Бакур Бакурадзе эти уроки усвоил. После дебютного «Шультеса», который в 2008 году взял гран-при «Кинотавра», его хвалили за интеллект и слегка журили за заимствования из классического «Карманника» Робера Брессона. Впрочем, в наличии собственной манеры Бакурадзе тоже никто не сомневался. «Шультес» был медленным, психоделичным, безошибочно московским фильмом, который прекрасно смотрится и сегодня. Однажды выбранный раздумчивый почерк постановщик продемонстрировал еще дважды — в «Охотнике» и «Брате Дэяне».
Эти фильмы — один неспешнее и загадочнее другого — можно не любить, но они, безусловно, равны сами себе, как и полагается настоящим произведениям искусства
Дальше режиссер Бакурадзе замолчал на несколько лет, уступив место продюсеру и сценаристу Бакурадзе. В этом качестве он плечом к плечу с Сергеем Сельяновым встал за спиной режиссера Клима Шипенко, который взялся сделать русский космос снова великим. Первым шагом стал «Салют 7», а следом вышел «Вызов», где компанию Бакурадзе и Сельянову составил Константин Эрнст.
Кадр: фильм «Лермонтов»
«Снег в моем дворе», первый режиссерский фильм Бакурадзе после перерыва, вышел 30 января этого года. После «Брата Дэяна» прошло без малого десятилетие. В нулевых режиссер был одним из «новых тихих», теперь же в восприятии критики превратился в живого классика, которого беззастенчиво сравнивают с отцом американского независимого кино Джоном Кассаветисом. Годы спустя кинематограф Бакурадзе не утратил своей породистой неспешности, но работа на коммерческих картинах научила автора быть понятнее. «Снег» был уже не герметичной медитацией про сербского генерала в бегах («Брат Дэян»), а уютной историей про помятых жизнью мужчин среднего возраста — в духе «Ночи на Земле» и других классических альманахов Джима Джармуша.
В контексте разворота к доходчивости неудивительно, что свой следующий фильм Бакурадзе снял про Лермонтова
Разумеется, здесь формально нет ничего общего с недавним «Пророком», хотя занятно, что фильмы про два главных светила русской поэзии XIX века вышли в один год. «Лермонтов» — это попытка не биографии, а скорее иммерсивного фильма, в котором очевидность сюжета компенсируется эффектом присутствия. С этим эффектом Бакурадзе работает, в первую очередь заставляя зрителя подглядывать за непонятными чужими ритуалами. Камера все время либо слишком близко к героям, либо слишком далека от них. В какой-то момент мы вынуждены разглядывать ширинки беседующих Александра Бенкендорфа и Николая Майера (Валерий Полиенко). Беседа бессодержательна, как всякий похмельный треп в осеннем лесу, так что и зритель за ней следить не обязан. Зато можно вспомнить, что Бенкендорфу летом 1841 года исполнилось 59, в то время, как исполнителю роли маньяка Фишера в одноименном сериале Максимову через несколько дней стукнет всего 28.
Собственно, осенний антураж в рассказе про события, имевшие место 15 июля, — первое из долгой череды допущений, позволенных себе режиссером. Как и в прошлых фильмах, подноготный сюжет «Лермонтова» — сближение самого Бакурадзе с выбранной темой. В «Брате Дэяне» он уже работал с реальной фигурой — сербским генералом Радко Младичем. Тогда для выражения собственных мыслей насчет Младича Бакурадзе тактично поменял герою имя и добавил вымысла в обстоятельства его экранного существования. На сей раз замысел в общих чертах рифмуется с «Последними днями» Гаса Ван Сента. Однако американец для своих хроник смерти в стиле рок воспользовался лишь образом Курта Кобейна. Бакурадзе, работая над сходной задачей, вынес в заглавие своего фильма знакомую со школьной скамьи фамилию — такой маркетинговой решительности могут позавидовать и прокатчики «Пророка».
Изучение свидетельств о жизни поэта — дело крайне неблагодарное
Для создания цельного образа их катастрофически не хватает, а те, что есть, часто противоречивы в описании ключевых черт характера. В Лермонтове сочетались ребячливость и хладнокровие, малодушие и отвага, романтический надлом и модернистская изобретательность, собственноручно сплетенный мученический венец и искренняя веселость. В отличие от своего кумира Пушкина, он не успел по-настоящему реализоваться — прежде всего, как прозаик. Исследователю или биографу легко обнаружить между этими точками искры и молнии, а от разнообразия характера такого героя и вовсе захватывает дух.
Кадр: фильм «Лермонтов»
Отсутствие критериев достоверности развязывает руки — тем паче, что сегодня от такого фильма никто не ждет парадной монументальности. Однако рассказ о неординарной личности все-таки требует неординарных решений. Такой герой имеет полное право на то, чтобы быть неприятным, но все-таки в нем должно быть что-то еще интересное — кроме знаменитой фамилии. Илья Озолин играет Лермонтова невольником чести с поджатыми губами и старушечьим голосом — если даже не видеть в этом образе пародию на Олега Даля в роли Печорина, то этих черт все равно не хватает для полнокровного характера. Мартынов появляется на экране, ощипывая подстреленных куропаток, — будто потому, что ему все равно, в кого стрелять. Эти и другие художественные решения — из тех, о которых интереснее рассуждать, чем смотреть на них два часа без четверти.
Впрочем, повторимся, речь о личном приближении режиссера к герою — подчеркнутая субъективность здесь еще и форма защиты от критики. Однако никаким режиссерским видением, пожалуй, не объяснить, почему здешний Лермонтов ломает звукоритм собственного «Утеса» или откуда он знает слово «вампир», которое, кажется, вошло в русский язык несколько позднее гибели поэта. Если анахронизмы сознательны и должны срифмовать ту эпоху с этой, то созвучие излишне декларативно, а то и надуманно. Эта черта ставит невеличку-Лермонтова в один ряд с другими героями русских байопиков XXI века — резиновым Высоцким, хипстером Довлатовым и, разумеется, номинантом на «Оскар» Пушкиным. Когда-нибудь все они станут героями интересной ретроспективы, ну а пока лучше все-таки перечитать «Героя нашего времени».