«Никаких компромиссов — только победа» К чему приведет операция Израиля против ядерного потенциала Ирана и чем это угрожает России?

В минувшую пятницу, 13 июня, Израиль и Иран начали крупнейший за последние десятилетия обмен ракетными ударами. В ответ на серию авиаударов, нанесенных ВВС Израиля в рамках операции «Народ как лев», Иран выпустил по территории еврейского государства сотни ракет и дронов. Взаимные атаки продолжаются уже третьи сутки, умножая жертвы и разрушения. Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху и члены его правительства заявляют, что операция завершится только после уничтожения ядерного потенциала Ирана. При этом в Тель-Авиве подчеркивают: если противник продолжит отвечать, то его столичный регион будет стерт с лица земли. Президент США Дональд Трамп, ранее допускавший скорое заключение сделки между сторонами, теперь говорит о большой войне. О целях операции «Народ как лев», готовности иранского общества к эскалации и возможных последствиях конфликта «Ленте.ру» рассказал научный сотрудник Центра арабских и исламских исследований Института востоковедения РАН, заместитель декана Восточного факультета Государственного академического университета гуманитарных наук (ГАУГН) Григорий Лукьянов.

«Лента.ру»: Почему Израиль начал операцию против Ирана именно сейчас?

Григорий Лукьянов: Израиль готовился к этой операции как минимум с осени 2023 года.

С самого начала войны в секторе Газа израильские военные и политические круги официально заявляли: прямую ответственность за теракт 7 октября и последующие действия ХАМАС и «Хезболлы» несет Иран. А значит, без его нейтрализации обеспечить безопасность Израиля невозможно.

Планомерная подготовка к нокаутирующему удару по Ирану началась еще в 2024 году, после взаимных ракетных обстрелов. Конкретное время начала операции зависело от степени готовности израильских спецслужб.

Еще один фактор — развитие ситуации внутри Ирана после падения сирийского режима. Иран был вынужден срочно перестраивать свою стратегию национальной безопасности, лишившись ключевых союзников.

Это Израиль считает недопустимым. Согласно его позиции, никто на Ближнем Востоке, кроме Израиля, не должен обладать ядерным оружием.

А как операция связана с переговорами по иранской ядерной сделке? Очередной раунд как раз планировался через два дня после первых ударов…

Процесс переговоров, инициированный президентом США Дональдом Трампом, с самого начала не устраивал Израиль. С точки зрения Израиля, никакие договоренности с Ираном невозможны, потому что его правительство недоговороспособно.

Кроме того, Израиль принципиально против легитимации Ирана на региональной и глобальной арене. В этом контексте его тревожат как сближение Ирана с Саудовской Аравией, так и заключение стратегического соглашения с Россией.

Это — крайне неблагоприятный фактор, и для его нейтрализации израильские власти сочли допустимым только одно средство — военное.

Какие цели преследует Израиль? Идет ли речь о смене режима в Иране?

Да, именно об этом и идет речь. Ядерная программа — это лишь один из инструментов.

С момента создания Исламской Республики Иран Израиль в его официальной риторике именуется исключительно как сионистское образование, подлежащее уничтожению.

С учетом политических, военных и экономических потерь последних двух лет израильское руководство считает, что сейчас необходимо использовать сложившуюся ситуацию и не упустить исторический момент. Нужно не только выбить зубы иранскому противнику, но и снести ему голову.

Удары наносятся не столько по ядерной инфраструктуре, сколько по центрам принятия решений. Вполне возможно, что одной из целей может стать верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи, который и определяет стратегию.

Ту же логику Израиль применил к ХАМАС и «Хезболле», обезглавив оба движения и фактически обнулив их возможности. Сейчас он может попытаться сделать то же самое с Ираном.

А что может последовать за этим?

В Израиле надеются, что устранение руководства Ирана приведет к внутренней дестабилизации — усилятся внутриполитические трения и общественные расколы.

Фактически речь идет о политике демодернизации государств, окружающих Израиль. Его стратегия — не допустить появления рядом ни одной организованной силы, способной бросить ему вызов.

Насколько израильское общество поддерживает действия Биньямина Нетаньяху? Может ли конфликт с Ираном консолидировать страну?

Израильское общество традиционно сплачивается перед лицом внешней угрозы. Это рефлекс, выработанный десятилетиями.

В то же время в обществе сильны позиции критиков правительства. Интересно, что возвращение Дональда Трампа в Белый дом было одинаково позитивно воспринято и сторонниками, и противниками Нетаньяху. Оппоненты премьера надеялись, что только Трамп со своим напором сможет положить конец эпохе Нетаньяху.

После окончания острой фазы конфликта критика может вспыхнуть с новой силой — и израильтяне снова выйдут на улицы. Хотя сам Нетаньяху умеет удерживать власть в условиях давления и протеста.

Насколько неожиданной для Ирана оказалась операция?

Для политиков, особенно тех, кто был вовлечен в переговоры с США — прежде всего президента Масуда Пезешкиана и его команды — удар стал полной неожиданностью.

Пезешкиан шел к власти с обещаниями нормализовать отношения с Западом, добиться снятия санкций и решить внутренние проблемы путем переговоров. Теперь эта линия окончательно провалена.

Даже для спецслужб и военного командования это был сильный и неожиданный удар. Это говорит о высоком уровне подготовки Израиля и его разведки, которой удалось сохранить планы операции в тайне.

Израиль сообщает о гибели многих представителей иранского военного руководства в первые часы операции. Почему это произошло? Насколько это критично для Ирана?

За десятилетия существования Исламской Республики в Иране выработались механизмы ротации и сменяемости руководства, обеспечивающие устойчивость режима.

В первые годы своего существования страна пережила серию террористических актов и диверсий со стороны внутренней оппозиции и Ирака. Уже тогда была создана система дублирования власти и оперативной замены убитых или выбывших руководителей.

Безусловно, израильские удары временно замедлили процессы принятия решений. Однако система быстро восстановилась и перешла к реализации заранее отработанных сценариев ответных действий.

По сравнению с прошлым годом реакция на израильскую операцию оказалась не только более быстрой, но и лучше скоординированной. Иранская политико-военная машина продолжает функционировать даже после «обезглавливания» — и при этом сохраняет легитимность в глазах управленцев на местах.

Насколько эта система устойчива в долгосрочной перспективе?

Это спорный вопрос. На сегодняшний день она работает. Но все может измениться — например, в случае ликвидации верховного лидера.

Может ли конфликт с Израилем консолидировать иранское общество? Или, наоборот, спровоцирует недоверие к властям?

Все действия Ирана после начала израильских ударов свидетельствуют о сплочении общества вокруг властей. Тем не менее в стране сохраняются глубокие социально-экономические расколы. Под жесткими санкциями Ирану трудно развиваться. Для части населения израильские удары и вмешательство США воспринимаются как шанс на перемены.

С другой стороны, жертвы среди гражданского населения реальны. Общество не может игнорировать масштабы разрушений и потерь.

Материалы по теме:

Израиль нанес удары по ядерным объектам Ирана.Начнется ли большой конфликт на Ближнем Востоке и грозит ли это миру ядерной войной?

13 июня 2025

Иран пробил «Железный купол».Чудовищные последствия разрушительных ночных обстрелов Израиля

14 июня 2025

«Мы будем продолжать»Иран ответил на атаки Израиля, ЦАХАЛ нанесла удар по новым целям, а иранцев призвали свергнуть режим

14 июня 2025

Тем не менее в Иране есть силы, выступающие против исламского режима…

Да, это так. Именно поэтому Израиль активно действует на территории Ирана, используя разветвленную агентурную сеть.

Значительная часть ударов совершается с территории самого Ирана, при участии дронов и диверсионных групп.

Наличие этой сети — не секрет. Речь идет не только о сборе разведданных, но и о прямом участии в подрывных действиях. И хотя такие элементы немногочисленны, они играют роль активного авангарда.

Была ли администрация Дональда Трампа в курсе готовящейся израильской операции против Ирана?

Военно-политическое руководство США, безусловно, знало о ней. Но в администрации Трампа существует внутренний раскол — между сторонниками возобновления ядерной сделки и теми, кто ориентирован на жесткое противостояние с Ираном в интересах американо-израильского альянса.

Он сохраняет свободу маневра, выбирая то сторону «ястребов», то сторону «умеренных».

В последнее время много говорят о напряжении между Дональдом Трампом и Биньямином Нетаньяху. Насколько это влияет на союзнические отношения? Отличается ли нынешняя поддержка США от прежней?

Американо-израильское партнерство формировалось десятилетиями. Оно опирается не только на политические договоренности, но и на устойчивые двусторонние механизмы в разных сферах — от обороны до спецслужб.

Тем не менее фактор личности важен. Для израильтян Трамп — трудный партнер. У него собственные приоритеты, и договариваться с ним сложно. При этом для Трампа Ближний Восток — не приоритет. Все предложения сделок — это попытка заработать быстрые очки для политического имиджа.

Пример: именно он разорвал ядерную сделку с Ираном в 2017 году, а теперь предлагает вернуться к переговорам.

Кроме того, внешнеполитическая стратегия США на Ближнем Востоке до сих пор не сформирована. Внутри администрации — разные взгляды, а Трамп лишь маневрирует между ними.

Насколько вероятно прямое участие США в войне? Соответствует ли это их интересам?

Если Израиль достигнет успехов, Трамп вполне может отказаться от любых переговоров — кроме как об окончательной и безоговорочной капитуляции Ирана.

В таком случае США будут помогать не только логистикой, но и непосредственным участием в боевых действиях — как в обороне, так и в нападении.

Уже сейчас Израиль нуждается в огромном объеме авиационного топлива. У него его нет — в достаточном количестве, как и многих других необходимых ресурсов и материалов. Остается вопрос: передадут ли США Израилю противобункерные боеприпасы, способные пробить подземные ядерные объекты. Такую помощь будет трудно скрыть, в отличие от заправки самолетов.

Чем может обернуться прямое вмешательство США? Что получит от этого Дональд Трамп?

Если говорить о национальных интересах США, то будет укреплена безопасность их важнейшего союзника — Израиля. Поддержка Израиля усилит американскую репутацию в глазах Южной Кореи, Украины и других союзников.

А кто на данный момент оказывает поддержку Ирану? Или он оказался в изоляции на Ближнем Востоке?

Вопрос об изоляции Ирана сложный. С одной стороны, в Совете Безопасности ООН Россия и Китай могут продвигать выгодную для него повестку, но все это, скорее всего, будет заблокировано западными странами.

Однако на региональном уровне ситуация иная.

Они не поддержали действия Израиля открыто, хотя и были вынуждены участвовать в отражении иранских ракет — в силу союзнических обязательств перед США. Тем не менее идею уничтожения Ирана как государства они не поддерживают. Это игра не по их правилам.

Для стран Персидского залива важно как можно скорее прекратить эскалацию. С их точки зрения, Иран должен существовать как сдерживающая сила в уравнении с Израилем.

Что конфликт Израиля и Ирана означает для России? Насколько удобным посредником она может быть?

Я сомневаюсь в заинтересованности самой России выступать в роли единственного миротворца и тем самым играть роль США, какой она была в регионе после холодной войны.

В лучшем случае речь могла бы идти о некоем многостороннем формате с участием США, России, европейских и ближневосточных государств. Но отношения между этими странами в настоящее время испорчены, а доверие, — как и потенциал для коллективного миротворчества, — в значительной степени утрачено.

Кроме того, посредник — это не только площадка для переговоров, но и гарант исполнения договоренностей. А ни одна из стран, включая США, в одиночку таким гарантом быть не может.

Да, при участии ключевых игроков можно обсуждать и возобновление ядерной сделки, и более широкий пакет договоренностей. Но это — вопрос исключительно международного консенсуса.

В переговорах должен звучать голос соседей Израиля и Ирана. Но мы пока его не слышим. Поэтому пока преждевременно говорить о какой-либо устойчивой модели урегулирования.

Тогда какие существуют сценарии развития конфликта? Что вероятнее всего будет дальше?

Первый сценарий — это развитие военного успеха Израиля. Он может попытаться ликвидировать не только ядерную, но и экономическую инфраструктуру Ирана, а также его высшее руководство. Но этот вариант нельзя считать благоприятным.

Это ставит под угрозу и российские проекты, вроде коридора «Север — Юг». Возникает угроза массовой миграции, усиления нестабильности и появления новых вызовов.

Второй сценарий — это повторение логики 2024 года. Обмен ударами, за которым последует деэскалация и дипломатическая пауза. Такой вариант потребует гигантских усилий — и политических, и дипломатических.

И наконец, третий сценарий — это масштабный и успешный ответ со стороны Ирана. Если Израилю будет нанесен серьезный урон, не позволяющий завершить конфликт в краткие сроки, он затянется. Стороны будут пытаться уничтожить инфраструктуру друг друга, включая ядерные объекты. Это может обернуться масштабной гуманитарной и экологической катастрофой.