«Они просто запретили все» Как сегодня живет Афганистан при талибах и можно ли россиянам попасть туда?

С чем ассоциируется Афганистан у россиян? Большинство скажет о бесконечных войнах, опиумном маке и бородачах из запрещенной группировки, пришедшей к власти три года назад. Люди постарше вспомнят советских воинов-интернационалистов и штурм дворца Амина. И почти никто не упомянет исторические памятники, природные красоты и то, что при должной подготовке туда можно съездить в отпуск. Путешественник Игорь Манаширов, автор Telegram-канала «В садах Шалимара», провел две недели в Афганистане и рассказал, безопасно ли сейчас путешествовать по стране, почему талибы ополчились на кальяны, как из-за страха британцев перед русскими страна лишилась одного из главных исторических памятников и где купить самые необычные в мире ковры. Его гайд по Исламскому Эмирату — в материале «Ленты.ру».

Два берега

За опорами моста мелькает Амударья, берега которой густо поросли тугайными лесами. Узбекскую половину моста Дружбы, по которому почти 40 лет назад выходили советские войска, нужно проехать на микроавтобусе, а афганскую часть можно спокойно перейти пешком. Будто в насмешку над официальным названием переправы, прямо на ней расположены солидные укрепления — ближе к середине с узбекской стороны стоят большие ворота с бойницами, скорее похожие на крепостную стену. Сейчас они открыты, но видно, что долгие годы северный берег не ждал с юга ничего хорошего.

Когда в XIX веке по Амударье пролегла граница между Афганистаном и Русским Туркестаном, она была фактически искусственной. На обоих берегах жили одни и те же народы с одинаковым бытом и культурой. Но за полтора века изменилось практически все. В Средней Азии определенные перемены начались еще до революции, а после там целенаправленно проводили модернизацию и политику отказа от пережитков прошлого. На южном же берегу ничего этого не было, Афганистан остался Афганистаном. И сейчас река разделяет собой два абсолютно разных мира, выступая барьером не то между цивилизациями, не то между историческими эпохами.

Больше трех лет после прихода к власти талибов (движение «Талибан» признано в России террористической организацией) переход Термез — Хайратон оставался закрытым для путешественников из других стран и открылся лишь осенью 2024 года. До меня, оказавшегося здесь в середине ноября, через мост Дружбы успели выехать в Узбекистан несколько туристов. Я же, вероятнее всего, стал первым российским путешественником, после долгого перерыва попавшим в Афганистан этим путем (ну или первым отписавшимся об этом в сети).

На афганском паспортном контроле сразу стало понятно, что от иностранцев тут давно отвыкли. Английского никто не знает, а на выданную в Москве визу смотрят с особым удивлением, но после нескольких формальных вопросов штамп все же ставят. Дальше коллективное такси до Мазари-Шарифа.

— Почему ты просишь с меня 400 афгани, а ему сказал 200?
— Так он же моджахед! — доходчиво объясняет водитель особенности местного ценообразования.

Туризм под властью «Талибана»

Когда в 2021 году стремительно пало прозападное правительство, сложно было представить возможность каких-либо путешествий в Афганистан в ближайшем будущем. Власть в стране взяло движение, на уровне Совбеза ООН находящееся под санкциями за терроризм, и казалось, что и без того малодоступный Афганистан закрывается для иностранцев на долгие годы.

Первое правление «Талибана» 20 лет назад ознаменовалось расколом страны и крайней нестабильностью. Но в этот раз «студенты» (так переводится название движения) прочно установили свою власть, а затем сделали то, чего от них никто не ожидал: открыли для туристов всю территорию государства.

Вероятнее всего, такая политика — просто попытка изменить имидж страны в мире.
В любом случае новые власти оказывают максимальное содействие туристам.

Другой необходимый туристу документ внутри страны — мактуб, разрешение на осмотр достопримечательностей. Эти бумаги спрашивают при входе в памятники старины и музеи, их смотрят на блокпостах.

В Кабуле выдачей разрешений занимаются в Министерстве информации и культуры. Некоторым туристам бумагу подписывает лично министр, фотографируясь с путешественниками на память.

Но полученное в столице разрешение не освобождает от посещения местных департаментов культуры в каждом афганском регионе. Восточная бюрократия — вещь очень тонкая, и каждый провинциальный начальник хочет лично продемонстрировать свои полномочия, а его подчиненные будут просить именно местный мактуб, а не полученный в далеком Кабуле.

Жизнь при новой власти

— Что, прямо в окно лезть?
— Да, и давай быстрее, пока никто не видит, — торопит Абдулла.

Окно, спрятанное за вывеской лавки с мороженым в новом городе (Шахри-Нау) Кабула, оказывается порталом в обитель запретных ныне удовольствий. Но самое неожиданное для восточной страны — то, что в число таких труднодоступных видов досуга попала обычная кальянная, к которой ведет длинный темный коридор.

Приход талибов сильно изменил жизнь простых афганцев. «Студенты» пытаются привести все в стране в соответствие со своими трактовками ислама, вводя и регулярно ужесточая законы о поощрении добродетели и недопущении порока. И хотя радикализм «Талибана» несколько снизился со времен его первого правления 20 лет назад, жители Афганистана все же столкнулись с новыми запретами.

С улиц быстро пропали вывески с фотографиями людей, так как ортодоксальный ислам запрещает изображение одушевленных созданий. Позже фото живых существ запретили публиковать даже в местных СМИ. Также талибы решили, что шариату не соответствует музыка, и запретили слушать ее и исполнять, а полиция нравов показательно уничтожала музыкальные инструменты.

Афганки потеряли возможность получать образование (кроме начального), ходить по улице с открытым лицом, путешествовать без мужчины (близкого родственника), посещать парки. Недавно в список запретов попали громкие разговоры на улице. Одно из последних новшеств — указ строить жилые дома так, чтобы из их окон не были видны соседские кухни, колодцы или места, где обычно бывают женщины, а в уже существующие здания официально требуется внести изменения.

Затронуло шариатское законодательство и мужчин. Так, афганцам теперь запрещено брить бороду на длину меньше кулака, носить обтягивающую спортивную одежду, а также галстук, который признан неисламским аксессуаром, внезапно оказавшись в одной категории с крестом. Кроме того, представителям разных полов запретили смотреть друг на друга и разговаривать между собой.

Как объясняют талибы, всеми этими мерами они стремятся оградить афганцев от греха, руководствуясь нормами шариата. Тем не менее нужно понимать, что суровость нововведений не всегда совпадает с реальным положением дел. Запрет на образование действительно стал трагедией для афганских женщин, однако некоторые другие нормы существуют лишь на бумаге.

Так, если в сельском Балхе почти все афганки ходят в парандже, то в Кабуле большая часть выходит на улицу с открытым лицом. В региональных центрах пропорция примерно 50 на 50. Да, все и везде носят хиджабы, закрывающие волосы, но в тотально религиозной стране это скорее правило приличия, здесь сложно ожидать чего-то другого.

Так же обстоит дело с мужчинами: в Шахри-Нау можно встретить начисто выбритых молодых людей. Да и музыку в машинах афганцы продолжают слушать, выключая ее лишь на блокпостах.

Фактически новые власти хотят заставить всю страну жить так, как принято в афганской глубинке. И если села и малые города следуют этим нормам без всякого принуждения, то вернуть старые порядки в крупные города уже вряд ли возможно.

Среди религиозных норм, вводимых талибами, все-таки есть одна бесспорно позитивная: новые власти решили, что с законами шариата никак не сочетаются наркотики. После этого в стране, которая десятилетиями ассоциировалась с героином и опиумным маком, началась решительная борьба с наркотиками.

Талибы стали искоренять маковые плантации, взамен раздав крестьянам семена пшеницы и кукурузы. Убрали и самый заметный символ наркомании, обязательно попадавший во все тревел-блоги по Афганистану, — огромные скопления наркозависимых на улицах. Наиболее известные такие притоны располагались под мостами в центре Кабула: в двух шагах от оживленных рынков сотни людей беспрерывно употребляли героин, постепенно теряя человеческий облик и умирая в этом жутком месте.

Всех этих людей талибы отправили на принудительное лечение в специально организованные реабилитационные центры. И хотя эти учреждения напоминают исправительные лагеря, а из-за непризнанного статуса новых властей в страну не поступают необходимые медикаменты, в рехабах зависимых обучают новым профессиям или дают религиозное образование.

Существуют разные оценки итогов этих действий талибов, но, по данным ООН, с 2022 по 2023 год объемы выращивания опиумного мака в Афганистане упали на 95 процентов. Побочной жертвой борьбы с наркотиками стали полюбившиеся жителям всех восточных стран кальянные.

— Понимаешь, раньше в деревнях у нас были совсем другие кальяны — традиционные местные чиллямы, и курили через них в основном наркотики, — объясняет Абдулла. — А талибы просто не стали разбираться и запретили все.

При этом в элитном турецком ресторане, расположенном в современном торговом центре, кальяны подают практически открыто (правда, в дальнем зале и в пять раз дороже), а чиллямы с красивыми бамбуковыми мундштуками, украшенными бисером, спокойно продают на любом углу в Герате. Все это, как и огульный метод введения запрета, дает отличное представление о реальном устройстве дел в Исламском Эмирате.

Тем не менее найти работающую кальянную очень сложно. Такие попытки закончились ничем в Мазари-Шарифе и Герате, а в Кабуле увенчались успехом лишь благодаря русскоязычному Абдулле, когда-то учившемуся в Уфе.

В кальянной каждый вечер собирается одна и та же компания молодежи и некоторые жители близлежащих улиц — всех их владелец заведения знает лично. Клубится дым, негромко играет запрещенная музыка, кабульцы общаются после завершения рабочего дня.

Как уверяет Абдулла, если в заведение нагрянут талибы — очень серьезные проблемы ждут и хозяина кальянной, и ее посетителей.

Безопасность и организация путешествия

— Плохо сейчас все, работы нет! При Гани и Карзае было лучше! — возмущается Ахмед, уроженец населенного таджиками Панджшера.

— Но ведь стало безопаснее. Раньше людей убивали, воровали и требовали выкуп, а сейчас я спокойно хожу по городу поздно вечером. А работы и раньше же особо не было, да?

Мой собеседник вынужденно соглашается по обоим пунктам, но продолжает ругать новую власть.

Вопрос отношения населения к «Талибану» очень сложный и связан в том числе с многонациональным устройством афганского общества. Движение берет свое начало из южных пуштунских областей страны и традиционно считается именно пуштунским, пользующимся наибольшей поддержкой среди этого народа. В свою очередь таджики, второй по численности народ Афганистана, а тем более шииты-хазарейцы, мало заинтересованные в построении суннитского эмирата, значительно реже причисляют себя к сторонникам новых властей.

Разумеется, бывают и исключения: среди пуштунской интеллигенции хватает несогласных с политикой «Талибана», а многие глубоко религиозные таджики, наоборот, поддерживают «студентов». Тем не менее абсолютно все согласны с тем, что после смены власти в стране стало намного безопаснее.

В том числе и этими зримыми мерами новые власти небезуспешно решают вопросы безопасности. Туристам эти блокпосты грозят исключительно тем, что при проверке документов в провинции рядовые талибы, не понимая, что делать с иностранцем, могут отвезти его к своему начальству, где путешественнику долго придется отказываться от чая.

Несмотря на все эти меры, остаются и реальные угрозы для безопасности. В первую очередь это теракты. В Афганистане продолжает действовать «Вилаят Хорасан» — местный филиал «Исламского государства» (ИГ, запрещена в РФ), стоявший в том числе за терактом в «Крокус Сити Холле». Эта группировка трактует ислам намного радикальнее «Талибана» и стремится к установлению всемирного халифата, тогда как «студенты» строят исламский эмират в одной отдельно взятой стране. В результате талибы и игиловцы ожесточенно сражаются друг с другом с 2015 года.

Именно «Вилаят Хорасан» организовал в стране единственную с 2021 года целенаправленную атаку на туристов: в мае 2024 года боевики расстреляли тургруппу в Бамиане. Погибли четверо испанцев, еще трое путешественников из Австралии, Литвы и Норвегии получили ранения.

Чтобы максимально обезопасить себя в Афганистане, не стоит ездить в совсем глухие места, заводить сомнительные знакомства и гулять по ночам. Другое полезное действие — покупка национальной одежды, шальвар-камиза, комплекта из шаровар и длинной рубашки. Даже в Кабуле очень редко встретишь человека в западной одежде, поэтому в шальвар-камизе путешественник как минимум будет меньше выделяться и не привлечет лишнего внимания.

Полезная информация

Еда. Еще одна опасность, с которой столкнется любой турист, — пищевое отравление. Афганские блюда — шашлык, плов, манты — необычайно вкусные, но в стране очень плохо с санитарными нормами. Поэтому есть стоит только в вызывающих доверие местах (хотя далеко не факт, что это поможет) и обязательно взять с собой лекарства.

Как добраться. Раз в неделю из московского Шереметьево летает прямой рейс в Кабул. Более гибкий по времени вариант — прилететь в Узбекистан или Таджикистан, а оттуда въехать в Афганистан по земле.

Валюта. Лучше всего брать с собой купюры по 100 долларов нового образца. Старые могут не принять или поменять по плохому курсу. Обмен происходит прямо на улице, менялы либо сидят в небольших лавках, заваленных наличными всех стран региона, либо просто ходят по рынкам, держа пачки купюр в руках.

В Афганистане также можно обналичить деньги с иностранной карты. Но банкоматы, в которых доступна эта услуга, встречаются крайне редко, есть лимит на снятие и высокая комиссия.

Нужно также учитывать, что талибы, стремясь удержать иностранную валюту внутри страны, ограничили вывоз долларов из Афганистана. И если при вылете через аэропорт можно увезти 2000 долларов, то на наземных границах — лишь 500 долларов, поэтому возможность взять запас на чрезвычайный случай сильно ограничена. За этим правилом бдительно следят, и на границе обязательно спрашивают о количестве американской валюты. Но большинство туристов все же успешно увозит лишние доллары: на некоторых сухопутных КПП нет рамок, а при досмотре не всегда изучают каждый карман. Если все-таки не повезет, то излишки придется поменять на любую другую валюту региона.

Транспорт внутри страны. Между Кабулом и крупными афганскими городами ежедневно летают самолеты, билеты есть всегда, цена — до 100 долларов. Также между городами ездят вполне комфортабельные автобусы.

Другой наземный способ передвижения — коллективное такси (лайни). Правда, в сельской местности пользоваться ими стоит разве что ради этнографического интереса: в легковушку запросто набивается около десяти человек, а в универсале пассажиры сядут даже в багажник.

Что посмотреть

Бесконечные войны плохо сказались на историческом наследии Афганистана. Тем не менее тут все равно есть что посмотреть. И не стоит забывать, что главная достопримечательность — сама жизнь афганцев, максимально аутентичная и мало изменившаяся с течением времени.

Кабул

До XVIII века Кабул входил в состав Империи Великих Моголов, а цитадель будущей афганской столицы — Бала-Хиссар — была таким же подобием земного рая из дворцов, садов и фонтанов, как крепости Лахора, Дели и Агры.

Комплекс, который мог бы быть жемчужиной Афганистана, не пережил встречи с просвещенными европейцами: в конце XIX века британские войска, занявшие Кабул во время одной из англо-афганских войн, целенаправленно взорвали все здания в Бала-Хиссаре. Сейчас от цитадели остались лишь стены, окружающие действующую военную часть.

Но крепость интересна не только своей трагичной судьбой: отсюда начинается один из самых красивых и необычных маршрутов по Кабулу. На соседний холм, расположенный к западу от цитадели, идут остатки старой городской стены. Вдоль них можно вскарабкаться наверх, где открывается прекрасная панорама столицы. Нужно учитывать, что это не самый легкий путь, периодически пробираться придется козьими тропами. Но оно того стоит.

Спуск на другой стороне холма пролегает через кипящие жизнью лабиринты горных домиков старого города, похожего на разросшийся до неимоверных размеров дагестанский аул. А под ними расположена главная историческая достопримечательность Кабула — сады Бабура.

Дальний потомок Тимура отправился покорять Индию именно из Кабула, и здесь же, в любимой части своих владений, первый падишах Хиндустана упокоился в скромной (особенно по сравнению с мавзолеями других Моголов в Пакистане и Индии) могиле. Рядом — небольшая мраморная мечеть, возведенная Шах-Джаханом, строителем Тадж-Махала.

Другие исторические здания города — мечети Шах-до Шамшира (попытка афганских королей приобщиться к европейской архитектуре) и Ид-Гах. Также стоит посетить святилище Сакхи — главное место в городе для общины шиитов-хазарейцев.

Подумать о вечном и удивиться необычайности человеческих судеб можно на Британском кладбище. Вопреки названию, тут находят последний приют не только выходцы с Туманного Альбиона, а все иностранцы, которым выпала участь умереть на афганской земле. Рядом лежат донской казак Герасимов и венгерский исследователь Восточного Туркестана Марк Аурель Стейн, мемориальные доски советским воинам-интернационалистам соседствуют с такими же солдатам НАТО, бойцам англо-афганских войн начала прошлого столетия и западным врачам, убитым террористами уже в XXI веке.

А желающим глубже познакомиться с историей и культурой народов Афганистана стоит посетить Этнографический и Национальный музеи.

Герат

Самый западный город страны веками входил в состав соседнего Ирана, окончательно попав под власть Кабула лишь в XIX веке. Это ощущается до сих пор: местный диалект фарси, кухня, одежда и даже ассортимент антикварных лавок ближе к расположенному по другую сторону границы Мешхеду, чем к Кабулу или Мазари-Шарифу.

Самое впечатляющее место города — Великая мечеть Герата. Ее колоссальный внутренний двор с рядами арок, украшенных сложнейшими орнаментами, превосходит размерами все исторические мечети региона.
Провинциальный ныне Герат в XVI веке был столицей Тимуридов, наследников великого завоевателя. Его сын Шахрух возвел здесь комплекс Мусалла — огромное строение, устремлявшееся ввысь сразу 20 минаретами и включающее большую мечеть, медресе и мавзолеи.

Судьба Мусаллы сложилась еще более грустно и нелепо, чем судьба кабульского Бала-Хиссара. В 1885 году на территории Туркмении произошла пограничная стычка между российскими и афганскими войсками, закончившаяся победой россиян. Британские военные советники, стремившиеся обезопасить принадлежавшую Лондону Индию, убедили эмира Абдур-Рахмана, что русские дальше пойдут на Герат и почему-то укрепятся именно в этом средневековом архитектурном комплексе, после чего афганский правитель, несмотря на протесты городской знати, приказал взорвать Мусаллу.
А русские дальше так и не пошли. Да и не собирались.

До наших дней от Мусаллы остались лишь пять минаретов, мавзолеи жены Шахруха Гоухаршад с прекрасными росписями и поэта Алишера Навои. Минареты Герата стали символом города, видным практически отовсюду. Огромные покосившиеся титаны, часть из которых лишилась верхушек во время боев в XX веке, по-прежнему сверкают на солнце остатками изразцов, заставляя задуматься о том, насколько грандиозным был весь комплекс в период его расцвета.

К югу от минаретов — мавзолеи шахзаде Абдуллы и Касима, еще южнее — цитадель, редкий для региона пример сохранившейся и полностью восстановленной крепости.

За ней начинаетcя Старый город, состоящий из переплетающихся глинобитных переулков, скрывающих древние караван-сараи и мечети, а пункт полиции и вовсе расположен в здании старинного резервуара.

Что еще посмотреть в Герате?

Мазари-Шариф

Как известно, Али — четвертый праведный халиф и первый шиитский имам — похоронен в иракском Наджафе. Но у жителей севера Афганистана совсем иное мнение.

Возможно, шиитам средневекового Балха показалась не очень привлекательной идея паломничества в далекий Ирак или была какая-то иная причина, но появилась легенда, что после смерти Али его тело якобы тайно перевезли на верблюде на север современного Афганистана, где первый имам и упокоился, посмертно преодолев больше двух тысяч километров.

Так в этих краях появилась Голубая мечеть, или Хазрат-е Али, вокруг которой со временем вырос город Мазари-Шариф, что в переводе с персидского означает «Благородная гробница».

Здание, построенное при Тимуридах, красиво и снаружи, и внутри, но зайти под его купола официально могут не все — вход разрешен только мусульманам. Впрочем, серьезных теологических бесед никто не устраивает, ограничиваясь формальным вопросом, а русскоязычные дедушки, целый день проводящие в гробнице, больше заинтересованы рассказать про свою учебу в СССР, чем допытываться, какова истинная вера путешественника.

В Мазари-Шарифе, возведенном вокруг одной святыни, нет других достопримечательностей, но еще несколько объектов можно посмотреть в расположенном рядом Балхе.

Бамиан

Бамиан — еще один афганский город одного памятника. Памятника, которого больше нет.

Судьба Бамианских Будд — одна из самых известных историй о современном Афганистане. Сложно представить, но земли, сейчас выступающие цитаделью ортодоксального ислама, раньше были обителью буддизма. Тогда, на рубеже XI-XII веков, в Бамиане прямо в скале вырубили две огромные статуи Будды высотой 55 и 37 метров.

Исполины пережили всех завоевателей, прошедших через эти земли, но не уцелели при встрече с талибами в период их первого прихода к власти. Движение объявило статуи идолами, и хотя против высказался не только Запад, но и все мусульманские страны региона, разрушило их в 2001 году. Уничтожить высеченные в скале монументы оказалось сложной задачей: несколько недель по ним стреляли из артиллерии и ракет, закладывали в статуи взрывчатку и устанавливали под них мины.

При этом талибы объясняли свои варварские действия не только религиозными нормами. Согласно второй версии, к уничтожению Будд косвенно привели санкции, наложенные на Афганистан. Из-за них оказались заблокированы зарубежные активы Кабула, прекратились программы международной помощи, население страны голодало. Представители Запада отказывались разблокировать средства для закупки продовольствия, но предложили финансировать реставрацию Будд. Якобы именно это вывело из себя руководство «Талибана», которое решило просто уничтожить древние статуи.

По иронии судьбы, после возвращения «Талибана» к власти в 2021 году именно Бамиан талибы продвигают как туристическую столицу страны. От древних статуй остались две ниши, рядом с ними — многочисленные пещеры с остатками росписей, бывший буддистский монастырь. Все это по-прежнему привлекает и путешественников из-за границы, и местных афганцев.

Талибы увидели в этом экономический потенциал и способ улучшить свой имидж. Изображения Будд в их изначальном состоянии есть как на арке на въезде в город, так и в интерьерах отелей и на товарах в сувенирных лавках — никто не борется с этими «проявлениями язычества».

Правда, стройку быстро прекратили из-за протестов ЮНЕСКО — работы велись в археологической зоне, и талибы, 20 лет назад разрушившие памятники вопреки возмущению всего мира, на этот раз прислушались к рекомендациям профильного международного ведомства.

Сложно сказать, как будет развиваться ситуация дальше, но новый подход талибов к Буддам — пожалуй, самый яркий пример изменения их политики в сторону большей гибкости и рациональности. Хотя бы в некоторых вопросах.

Что привезти домой

Где покупать. В Кабуле множество сувенирно-антикварных магазинов расположены на улочке Чикен-стрит — реликте давно угасшей «тропы хиппи». Выбор товаров невероятен, но торговаться нужно как в последний раз — это единственное место в городе, где целенаправленно ждут иностранцев, поэтому цены сильно завышены.

Ковры в Кабуле лучше всего смотреть здесь — 34.5324, 69.1548. Это ковровый базар для местных с большим выбором и хорошими ценами. Но восточную торговлю и значительные скидки все равно никто не отменял.

Купить гостинцы можно и вне столицы. В Герате сувенирно-антикварные лавки находятся к северу от восточного входа в Джуму-мечеть, в Мазари-Шарифе — к востоку от Голубой мечети.

Автор благодарит за помощь при планировании поездки путешественника, автора путеводителя «В Индию по земле» Андрея Манчева и этнографа, специалиста по Афганистану Святослава Каверина.