«Над нами многие подсмеивались» 95 лет назад родился советский физик, получивший Нобелевскую премию. Какой была его жизнь?

С 6 по 13 октября 2025 года прошла Нобелевская неделя, в рамках которой объявили лауреатов в разных номинациях. А 25 лет назад премию Нобеля получил выдающийся физик Жорес Алферов. Его исследования в области гетероструктур стали основой для создания современных технологий, включая лазеры и солнечные панели. Научные достижения Алферова открыли новые горизонты для развития современных технологий. «Лента.ру» в конце Нобелевской недели и к 25-летию со дня присуждения премии Алферову рассказывает об этом выдающемся человеке.

«Сталинград на Днепре»

С 24 января по 17 февраля 1944 года во время освобождения Правобережной Украины проходила наступательная Корсунь-Шевченковская операция. Ее часто называют «вторым Сталинградом». Советские войска планировали окружить и уничтожить немецкую группировку. Решительное наступление 2-й Украинской армии чередовалось с жесткими контратаками гитлеровцев. Немцы попали в котел, потом пытались из него вырваться.

8 февраля, по воспоминаниям маршала Конева, советское командование предложило немцам сдаться, но те отклонили ультиматум. На 15-17 февраля пришлись самые решительные ожесточенные бои. Под прикрытием метели гитлеровцы, лишившись помощи извне, попытались в последний раз прорваться.

Из воспоминаний пленных из танковой дивизии СС «Викинг»:

По советским данным, немецкие потери в окружении составили 55 тысяч человек убитыми и около 18 тысяч пленными. По немецкой информации, из котла вышло 35 тысяч человек. В итоге были напрочь уничтожено два немецких корпуса. 20 февраля Манштейн приказал отправить остатки дивизий в учебные и формировочные пункты на переформирование или пополнение состава других частей. Эта битва стала принципиально важной для дальнейшего наступления РККА и освобождения СССР от оккупантов.

Но еще это личная история семьи Алферовых. 15 февраля 1944 года в бою погиб младший лейтенант Маркс Алферов, старший брат будущего лауреата Нобелевской премии. Ему было всего двадцать лет, он прошел Сталинград, Харьков, Курскую дугу, был тяжело ранен в голову и, не отлежавшись толком в госпитале, отправился на фронт «Сталинграда на Днепре». Похоронку родные получили только в середине мая 1944-го.

Много десятилетий спустя, на закате своей жизни, Жорес Алферов говорил:

Порой крупнейший ученый XX века, автор свыше 500 научных трудов и полусотни изобретений, без которых не было бы смартфонов, сканеров штрихкодов, высокоскоростного интернета и многого другого, без чего уже нельзя представить нашу жизнь, был даже излишне самокритичен, говоря о брате:

«Я его безумно любил — меня он, наверное, любил еще больше. Он был человеком более талантливым, более целеустремленным и чистым, чем я», — признавался Жорес в короткометражке Виктора Гранина «Физик».

Маркс и Жорес

Жорес родился 15 марта 1930 года в Витебске в семье чекиста Ивана Алферова и библиотекаря Анны Розенблюм. Его старшему брату Марксу к тому времени исполнилось шесть лет. Если старшего назвали в честь Карла Маркса, то младший получил свое имя в честь Жана Жореса, основателя французской социалистической партии и газеты L’Humanite.

Трудно назвать человека, который бы больше повлиял на Жореса в те ранние годы. Жорес во всем тянулся за братом и считал его образцом для подражания. Благодаря брату научился читать, играть в шахматы, стал самостоятельным. Когда Жорес еще нащупывал собственный путь в жизни, Маркс твердо решил посвятить себя энергетике. Отсюда вытекает более позднее предположение Жореса Алферова, что брат раньше него получил бы премию Нобеля, поскольку Маркс, оправдывая имя, очень четко понимал, куда движется человеческий прогресс и в чем будет сила через десятилетие-полтора.

Обласканный родителями и братом, Жорес всегда хорошо учился, шел на золотую медаль и подумывал посвятить себя журналистике. У парня с детства был хорошо подвешен язык, он отличался цепкой памятью, богатым воображением, отлично владел словом.

К тому моменту старший брат Маркс покоился в братской могиле у деревни Хильки Корсуньского района Киевской области вместе с другими защитниками родины. Дальше Жоресу придется идти по жизни самостоятельно, но работать за двоих, так как он чувствовал не только горечь потери, но и ответственность за семью, за фамилию Алферовых. Его мама неустанно повторяла:

Не менее убедительно звучал отцовский наказ: «Если у человека нет мечты, пусть в начале и идеальной, то и жизнь не имеет смысла».

Досадная тройка

Послевоенное детство проходило в Минске. В 42-й средней мужской гимназии преподавали разные учителя. Не каждый мог увлечь своим предметом даже мотивированного ученика. Все-таки послевоенный голод, восстановление, тяжелые бытовые условия. Зачастую больше думалось о миске горячего супа и краюхе хлеба, чем о том, как разношерстным школярам втолковать что-то, заронить хоть какие-то знания в их головы.

Тем более, по свидетельству Жореса Алферова, его класс состоял из отпетых хулиганов. Но все же он старался из каждого урока что-нибудь да вынести. Любимым предметом на ранних этапах была химия, это было связано с чудом превращения веществ одно в другое, детскими «алхимическими» опытами. Во всем этом проглядывалось стремление создать что-то новое, а быть может, открыть эликсир бессмертия.

Жорес Иванович был настолько критичен к учителям, что однажды даже по его требованию сменили учителя астрономии, поскольку старый был некомпетентен и не заинтересован в преподавании своего предмета.

А потом, в девятом классе, случилось чудо. Физиком назначили Якова Мельцерзона. Он не делал скидок на возраст и читал настоящие академические лекции, выходя за пределы школьной программы, знакомил ребят с основами квантовой физики.

Яков Мельцерзон, видя в юноше большой потенциал, относился к Жоресу особенно требовательно. Так получилось, что первое время патентованный отличник Жорес не получал оценку выше четверки. А однажды Яков и вовсе влепил ему трояк.

Честолюбивый юноша не успокоился, пока не вышел на оценку «отлично». Для этого пришлось приложить сверхусилия. А когда, по мере взросления, их отношения переросли уровень «ученик — учитель» и вышли на уровень двух энтузиастов, фанатов науки, Яков Мельцерзон рассказал воспитаннику про катодный осциллограф и локацию, вызвав интерес к электронике. В выпускном классе он посоветовал Жоресу поступать в Ленинградский электротехнический институт (ЛЭТИ). Так определился профессиональный путь.

Интересно, что это вызвало некоторые трения в семье Алферовых: «Правда, отец Иван Карпович не был в восторге от такого сыновьего решения. И как-то в сердцах заметил: “Ну пошел бы ты на котлы и турбины — это я еще понимаю… А электротехника в физике…”»

Правда, до Ленинграда Жорес доехал не сразу. Пару месяцев проучился в Московском энергетическом институте имени Молотова. Еще какое-то время в Белорусском Политехе. Но слова старого учителя «Хочешь стать настоящим физиком, поезжай в ЛЭТИ» не давали покоя. Переезд в Северную столицу оказался стрессовым, сопровождался внутрисемейными спорами. Наконец, звезды сошлись как надо: отца перевели на работу в Ленинград, вместе с ним переехала вся семья. А Жорес поступил в ЛЭТИ без вступительных экзаменов.

От теории — к практике

Теоретические дисциплины ему давались слишком легко, хватало сил и на активную студенческую жизнь. И еще к тому
Жорес взял на вооружение принцип «Думать — локально, действовать — глобально!», который станет его маяком по жизни. Об этом, в частности, говорится в работе «От Витебска до Стокгольма. Нобелевский лауреат Жорес Алферов».

«На третьем курсе я пошел работать в Вакуумную лабораторию. Там я начал экспериментальную работу под руководством Наталии Николаевны Созиной, которая исследовала полупроводниковые фотодетекторы и тонкие пленки, получаемые испарением в вакууме», — вспоминал Жорес Алферов.

Это повлияло и на выбор дипломной работы. Обычно в биографических очерках, посвященных Алферову, много места отводится различным узкоспециальных терминам, которые ничего не говорят обычному человеку.

Ясность помогает внести тот факт, что он выбирал для себя самые сложные, неразработанные области науки и техники. В таких случаях результаты трудов становятся ясными и очевидными по прошествии многих лет. Не каждый ученый доживает до того момента, когда его имя становится чем-то нарицательным, ассоциируется с чем-то большим и прорывным.

Но нужно понимать и контекст эпохи. На 1950-1970-е годы пришелся не только пик активности Алферова — сам статус ученого-физика на тот момент был богоподобен. То есть люди доверяли физикам по умолчанию, ведь именно они укрощали атом, разгадывали самые сокровенные тайны природы и мироздания, делили жизнь страны комфортной и безопасной. Не будет преувеличением сказать, что физики были жрецами в официально атеистической стране.

Интересно, что Алферову как-то пришлось поработать и на советскую оборонку. Не то чтобы он сильно этого хотел, но кто его спрашивал…

«Ленинский комсомол»

С 1953 года в СССР велись работы по проектированию и строительству объекта 627, в дальнейшем известного как атомная подводная лодка «Ленинский комсомол».

Одновременно началась карьера Алферова в легендарном Физтехе, которым руководил один из основателей ядерной физики в стране, Абрам Иоффе, в прошлом друг Эйнштейна и наставник Петра Капицы. Также в разные годы там работали Курчатов и Ландау. В хорошую компанию попал Алферов.

В 1957 году АПЛ «Ленинский комсомол» была спущена на воду, но еще требовала доработок, в том числе по электронике. В мае 1958 года сотрудник лаборатории Тучкевича Жорес Алферов исследовал «полезные примеси в германии и кремнии» и однажды обратился к Тучкевичу с просьбой сделать специальное полупроводниковое устройство для «Ленинского комсомола». Тучкевич поручил это дело молодому специалисту. Будущему президенту АН СССР пришлось разработать принципиально новую технологию и сделать это в рекордные сроки.

По воспоминаниям ученого, ему лично звонил сам министр обороны Дмитрий Устинов и требовал ускориться. Для этого Алферову пришлось перевезти свою раскладушку прямо в лабораторию. В принципе, с самого начала ему был по душе ненормированный рабочий день — работать, часов не наблюдая. Как влюбленному… в науку. Интересно, что по этой же причине рано распался его первый брак: жена не выдержала конкуренции с наукой. Зато вторая любовь — Тамара Дарская — случилась на всю жизнь.

Прорывные технологии

В 1961-м Жорес защитил кандидатскую, где исследовал выпрямители из германия и кремния. Его работа стала базой для советской полупроводниковой электроники.

Дальше, по мнению как отечественных, так и зарубежных коллег, Алферов занялся утопией. А именно стал работать над созданием гетеропереходов, то есть слоистой структуры из различных полупроводников. Это сулило прорыв в области высокоскоростной электроники, но тогда мало кто в это верил.

Далее — большая удача: научная командировка в Англию, в лабораторию STI в Харлоу. Дискуссии с зарубежными коллегами вывели ученого на новый уровень.

К 1963 году Алферов добился того, что благодаря усилиям его команды заработал первый в мире полупроводниковый лазер. Первые лазеры изобрели американцы, но они были слишком громоздки, непрактичны и работали при минус 200 градусов по Цельсию. А задача была создать такой лазер, который работал бы при комнатной температуре. И Жорес, невзирая на скепсис некоторых коллег, добился своего.

Как он отмечал, СССР в середине 1960-х обогнал США по лазерам. Во-первых, благодаря усилиям физтеховских новаторов и в первую очередь — его, Жореса.

«Непосредственно из нашей лаборатории тогда вышли первые комнатные лазеры. А первые непрерывные комнатные лазеры — это что? Волоконно-оптическая связь. Все волоконно-оптические линии связи для телефонов, для интернета, для чего угодно — это источник сигнала, он же полупроводниковый лазер на гетероструктуре», — вспоминал Алферов.

В течение полугода, с 1970 по 1971 год, Жорес Алферов работал по приглашению в США. Тогда же Институт Франклина присудил ему медаль Стюарта Баллантайна — за разработку гетеролазера. Ее еще называют «маленьким Нобелем».

Пять месяцев он трудился в кампусе Иллинойского университета в Чикаго Урбан-Шампейн. Потом совершил вояж по американским лабораториям. Ему даже предлагали остаться на должности профессора, обещали невиданную даже по местным меркам ставку. Но Алферов отказался, подчеркнув, что в родной лаборатории он проявит себя гораздо эффективнее.

Сказано это было не только из соображений патриотизма, но и из соображений целесообразности. В начале 1970-х американская фундаментальная наука, как отмечал сам Алферов, находилась в кризисе. Сказывалось сокращение финансирования, инициированное администрацией Никсона.

В то же время 1970-е не зря называют пиком развития науки и техники в СССР. Все усилия ученых, все наработки по самым разным направлениям в течение предыдущих десятилетий начали кумулироваться. Государство, видя оборонный потенциал во многих секретных разработках, поддерживало и различные смежные направления, полезные в мирных сферах. И это все щедро финансировалось.

Во многом именно поэтому Алферов негативно относился к процессам второй половины 1980-х и начала 1990-х. Распад СССР он воспринял как личную трагедию. Из-за падения авторитета Физтеха. Из-за дискредитации роли науки в обществе. Из-за нищенских зарплат ученых, которые еще вчера считались небожителями и жрецами. Из-за утечки мозгов. Из-за сворачивания собственных наработок и закупок второсортных западных «из соображений бизнеса».

Болезненно воспринял он распад СССР еще из-за того, что братская могила у деревни Хильки Киевской области, где покоился его брат Маркс, теперь находилась в стране, в одночасье ставшей чужой.

Век физики и войн

В декабре 2000 года Алферов был удостоен Нобелевской премии в области физики совместно с учеными Кремером и Килби (США) за создание основ современных IT-технологий. В плане международного признания заслуг это пик карьеры Алферова. Нобелевская премия по физике, присужденная на рубеже веков, имеет особое значение. XX век был не только веком войн и социальных взрывов, но и веком физики, прежде всего, квантовой.

Россия богата нобелевскими лауреатами, и есть хороший повод вспомнить некоторых из них. Первую Нобелевскую премию вручили в 1901 году. Уже в 1904 году ее «за труды по физиологии пищеварения» удостоился физиолог Иван Павлов, ставший первым русским лауреатом. Четыре года спустя премию получил Илья Мечников — за исследования в области иммунитета. Вторая половина XX века стала триумфом для отечественных физиков. В 1958 году Нобелевскую премию получили сразу трое — Павел Черенков, Илья Франк и Игорь Тамм. Удостоились они ее за «За открытие и исследование эффекта Вавилова — Черенкова» — свечения жидкостей под воздействием гамма-излучения.

В 1962 году к ним присоединился Лев Ландау — за теорию конденсированных сред и жидкого гелия. Два года спустя, в 1964 году, советские физики Николай Басов и Александр Прохоров стали лауреатами за работы по созданию квантовых генераторов (мазеров и лазеров), положивших начало квантовой электронике.

Вспомним, что в своей речи Жорес Алферов сделал упор именно на квантовую физику. Лауреат Нобелевской премии 1978 года Петр Капица, отец известного популяризатора науки и ведущего передачи «Очевидное — невероятное» Сергея Капицы, получил ее «За фундаментальные изобретения и открытия в области физики низких температур». Затем был Жорес Алферов. А после него из отечественных физиков Нобеля удостоился Виталий Гинзбург — «За создание теории сверхпроводимости второго рода и теории сверхтекучести жидкого гелия-3». Лауреаты Нобелевской премии 2010 года — ученые Константин Новоселов и Андрей Гейм. Они удостоились ее «За новаторские эксперименты с графеном».

Не стоит забывать и о других областях науки. В разное время Нобелевской премии удостаивались химик Николай Семенов, писатели Иван Бунин, Борис Пастернак (отказался под давлением властей), Михаил Шолохов, Александр Солженицын, Иосиф Бродский.

Как видим, факт нобелевского лауреатства наших соотечественников имеет давнюю традицию, и Жорес Алферов 25 лет назад оказался в неплохой компании.

Жизнь Жореса оказалась полной смысла и не просто внутренней логики, а гармонии, соразмерности и сообразности элементов. И нет никакого преувеличения в некрологе, опубликованном в ТАСС 2 марта 2019 года, где сказано:

***

К моменту получения Нобелевской премии авторитет Жореса Алферова как ученого, общественного деятеля, бизнесмена достиг таких высот, что он относился к тем немногим, кто осмеливался заявить власти о самых острых проблемах науки и общества. И озвучивал вопросы он уже не только как ученый, но и как политик. Он 20 лет проработал в партийной фракции КПРФ.

Если внимательно почитать его интервью, можно увидеть, что ни одна из современных проблем не прошла мимо него. До последних дней Жорес работал на износ и лишь за два года до смерти надиктовал книгу своих мемуаров. Она опубликована посмертно в 2020 году под названием «Ревнуя к Копернику… Последний монолог». Соответственно, если захочется узнать об ученом из первых уст, можно обратиться к этой книге.

Не чуждо Алферову было и гуманитарное направление. Любимым его поэтом был Владимир Маяковский, любимыми писателями — Михаил Шолохов, Жюль Верн и Вениамин Каверин. Всю свою жизнь любил почитать перед сном «Сказки Карельского Беломорья». Сам он в мемуарах признается: «Делом моей жизни стала физика, хотя, возможно, я мог бы стать и лириком».

Также в его семье бытовала легенда о фамилии Алфер, производной которой и стала фамилия Алферов. Дело в том, что Алфер происходит от древнего мужского имени Елевферий, которое в переводе с греческого значит «свободный», «достойный быть свободным». Алферов был свободным и доказал это на практике, сделав свой выбор и совершив переворот в мировой науке и технике.